что такое аутодафе и как она проводилась
Аутодафе
Поделитесь этой страницей со своими друзьями и близкими:
Оглавление
Что такое аутодафе [↑]
Ауто-да-фе — португальская форма испанского auto de f é (по-французски act de foi, от латинского actus fidei) — торжественное объявление и вслед за тем приведение в исполнение приговора осуждённым, вынесенного судом инквизиции. Обычно, однако, так называют лишь приведение приговора в исполнение. Это же выражение применяется ошибочно, а, может быть, метафорически, и к сожжению книг (Талмуда и пр. ) в раннее средневековье. В привычном понимании аутодафе — это многочисленные публичные казни на костре евреев, отказавщихся принять христианство.
Оглашение приговора [↑]
Торжественное объявление приговора происходило обыкновенно в церкви в первое воскресенье Рождественского поста, так как в этот день читается Евангелие (Лука XXI ) о страшном суде. Некоторые христианские авторитеты придерживались мнения, что такие приговоры не должны читаться публично, так как многие из них связаны со смертной казнью.
Обыкновенно на городской площади устраивалась по возможности обширная эстрада, чтобы множество народа могло видеть церемонию, «ибо это зрелище наполняет зрителей ужасом и представляет потрясающую картину Страшного суда. Такой ужас и такие чувства должны быть внушаемы: они приносят величайшую пользу» (Nicolas Eymeric, Manuel des inquisiteurs, с. 143).
За некоторое время до аутодафе о нём официально объявлялось перед общественными зданиями и в городских садах. Объявление об аутодафе в Мадриде в 1680 году гласило: «Жители города Мадрида сим извещаются, что св. суд инквизиции города и королевства Толедского торжественно совершит общее аутодафе в воскресенье, 30 июня с. г. и что все те, кто так или иначе примет участие в совершении или будет присутствовать на указанном аутодафе, воспользуются всеми духовными милостями, какими располагает римский первосвященник».
Были разного рода аутодафе: 1) Auto publico general (общее публичное аутодафе), совершавшееся с большой помпой в присутствии всех магистратов города, часто по случаю дня рождения или бракосочетания какого-нибудь принца; 2) Auto particular — частное аутодафе, на котором присутствовали только инквизиторы и уголовные судьи; 3) Autillo (малое аутодафе) — в пределах дворца инквизиции и в присутствии судей и нескольких приглашённых гостей; 3) Auto singular, назначавшееся для одного преступника.
После долгих месяцев или даже лет заключения в подземных темницах инквизиции осуждённых выводили из тюрьмы ночью накануне аутодафе и приводили в особое место, где их приготовляли к церемонии.
На них надевали специальный костюм из материи в чёрную и белую полоску, состоявший из рубахи с рукавами и штанов, доходивших до пят. Кроме того, набрасывался наплечник, sanbenito, обыкновенно, для обвинённых в каком-нибудь преступлении против церкви, из жёлтой бумажной ткани с красными андреевскими крестами на груди и на спине. Уличённым, но упорствовавшим в отрицании своей вины и вторично уличённым полагался серый наплечник, samara, с изображением на нём спереди и сзади самого осуждённого над пылающими факелами, окружённого дьяволами; часто отмечалось также имя осуждённого и его преступление. У добровольно признавших вину огни изображались опрокинутыми. На обвинённых в колдовстве надевался бумажный колпак, carochas, в виде сахарной головы, на котором были изображены дьяволы и огненные языки. Ноги преступника были обнажены, а в руке он держал жёлтую восковую свечу.
Впереди торжественной процессии несли хоругвь инквизиции с надписью Justitia et misericordia; за преступником следовали инквизиторы и другие сановники. Один или двое горожан назначались при каждом обвинённом в качестве крёстных отцов: они наблюдали за тем, чтобы преступники вернулись невредимыми в тюрьму. В процессии несли также останки тех, кто умер до произнесения приговора над ними, ибо, говорит Bernardus Comensis (Lucerna Inquisitor, стр. 52), «мёртвые еретики могут быть преданы анафеме и могут быть осуждены после смерти… и это до сорока лет». В процессии носили также изображения тех, кто был осуждён заочно.
Всё это делалось потому, что инквизиция, осудив еретика, имела право конфисковать его имущество. Так, Бернард Гюи прямо говорит в своих Practica inqisitionis, что «ересь должно преследовать не только между живыми, но также среди мёртвых, особенно, когда необходимо воспрепятствовать заражение ересью наследников, вследствие верований тех, кому они наследуют» (Molinier, L ’ Inquisition dans le midi de la France, стр. 358).
Примером такого увещевания может служить проповедь Дон Диего Аннунциазаро Юстиниана, архиепископа Краганоры (переведена Моисеем Мокаттой, изд. в Филадельфии в 1860 году; библиографию подобных проповедей аутодафе в Португалии см. Da-Silva, Diccionario bibliographico portuguez, Лиссабон 1858).
Преимущество отдавалось тем, кто готов был отречься от ереси. Их помещали у стола, на котором лежало несколько открытых молитвенников. Два клирика читали отчёт о суде и соответствующем наказании, что часто занимало целый день. Во время чтения отчёта преступники находились на середине галереи. Та же церемония происходила, когда аутодафе совершалось в публичном саду. Здесь устраивался обширный амфитеатр с необходимыми принадлежностями и временными темницами под платформой.
Виды наказаний [↑]
Еретик, раскаявшийся и снова согрешивший, еретик, не раскаявшийся и не согрешивший вновь, еретик, не раскаявшийся и снова согрешивший, еретик, не признавший себя виновным и еретик, заочно обвинённый — все предавались в руки светской власти, так как инквизиция отказывалась приводить в исполнение смертные приговоры на основании принципа «церковь не хочет крови» (ecclesia non sitit sanguinem).
Различные смертные приговоры оканчивались формулой: «По этим причинам мы объявляем вас вновь согрешившим, извергаем вас из лона церкви, передаём вас светскому правосудию, настойчиво, однако, умоляя его умерить свой приговор, так, чтобы не было по отношению к вам пролития крови или опасности смерти».
Беллярмин прямо говорит «То, что еретики заслуживают наказания, ясно или, по крайней мере, указано во Второзаконии (13, 6 и сл. )».
Богословы придерживались различного мнения по вопросу, мечом или огнём должны быть преданы смерти осуждённые (ср. Julien Havet, L’hérésie et les bras sèculier au moyen age, 1881). Казнь огнём предпочиталась, как более согласная со сказанным у Иоанна XIV, 6: «Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают и бросают в огонь, и оне сгорают».
Симаноас и Рохас (Roias) также придерживались мнения, что еретики должны быть сжигаемы заживо. Следовало только затыкать еретикам рты, чтобы они не поносили зрителей.
По-видимому, раскаявшийся сначала подвергался удавлению, а затем сжигался, нераскаявшегося же бросали в огонь живьём.
Было установлено, что светская власть не должна надолго откладывать исполнение приговоров инквизиции. Иннокентий IV в своей булле Ad extirpanda («Для искоренения») устанавливает максимальный срок в пять дней. В Испании было в обычае приводить в исполнение приговоры немедленно, вслед за объявлением их, причём это приурочивалось к какому-либо празднику, когда население было свободно от занятий.
Исполнение приговора [↑]
Той же торжественностью, с которой совершалось публичное чтение приговора, сопровождалось и приведение его в исполнение. Блестящая процессия отправлялась от темниц инквизиции к quemadero — площади с сооружёнными на ней подмостками. Присутствовали сановники церкви и государства (на аутодафе 30 июня 1680 года в Мадриде, которое устроил Карл II в честь своей молодой жены, король сам зажёг первый факел, воспламенивший костры).
Всю ночь, предшествующую аутодафе, беспрерывно заседала комиссия, готовая выслушать отречение преступников. Узников, которых эскортировали солдаты в сопровождении духовников, убеждавших их воспользоваться последней возможностью примирения с церковью, привозили на ослах.
Составлялся полный отчёт (Relacion — в Испании, Rela ç ao — в Португалии) об аутодафе. Часто его печатали, чтобы увеличить усердие верующих и внести порядок в процесс духовного суда (E. N. Adler, Jew. Quart. Review, XIII, 395); отчёты посылались центральному суду инквизиции, а также и другим судам.
Инквизиция и евреи [↑]
Первое аутодафе еврея, насколько известно, состоялось в Труа (департамент Об) в субботу 24 апреля 1288 года. Об этом событии говорится в Слихот р. Яакова бен Йеуды, р. Меира бен Элия и р. Шломо Симхи, а также в старом провансальском стихотворном рассказе, автором которого является тот же р. Яаков бен Йеуда. Эта казнь вызвала энергичный протест со стороны Филиппа Красивого (17 мая 1288 года), который усмотрел в действиях святой инквизиции нарушение собственных прав (ср. A. Darmstetter в Romania, III, 443 и сл.; idem, Revue des ét. Juives, II, 199; Salfeld, Martyrologium des Nürnberger Memorbuches, стр. 162).
Сохранилось, однако, мало документальных свидетельств инквизиции о евреях вне пределов Пиренейского полуострова. Большая часть сведений относится к Испании и Португалии и их колониям (см. ниже). Однако, несомненно, что число евреев, потерпевших от инквизиции в Италии, было велико. В одной лишь Венеции предстали пред святейшим судом по обвинению в «иудаизме» в течение 16-го века 43 человека, а в 17-м веке — 34 человека. Много евреев могло находиться также среди обвинённых в «магометанстве».
Инквизиция произвела величайшие опустошения в Испании и Португалии, на Балеарских островах, в испанской Америке (Мексика, Бразилия, Перу), в Гваделупе и в Гоа (в Индии).
В Испании аутодафе началось с того времени, когда Сикст IV (1480) издал буллу, разрешавшую католическим королям назначать инквизиторов над всеми еретиками, а в Португалии — с издания в 1531 году буллы Климента VII Cum et nihil magis, официально учреждавшей инквизицию в Португалии (Herculano, Estab. da inquisi ç ao, I, 255).
Инквизиция была учреждена в Америке жалованной грамотой Филиппа II 7 февраля 1569 года.
В Венеции инквизиция была уничтожена в 1794 году; в Гоа — в 1812 году. Последнее аутодафе в Португалии состоялось в Лиссабоне 19 октября 1739 года, но в короткий период реакции совершено было (1 августа 1826 года) в Валенсии сожжение еврея (Rev. é t. juiv., V, 155). Инквизиция была окончательно уничтожена в Испании 15 июля 1834 года. В Перу она была упразднена 9 марта 1820 года, немедленно после отпадения Перу от Испании.
В Германии следует упомянуть об аутодафе в Бреславле (был сожжён 41 еврей) 4 июля и в Швейднитце (17 жертв) 17 августа 1453 года (см. Г. Кон, Вестник русского еврейства, 1871, №№ 20-22, Brann., Gesch. D. Juden in Schlesien, Бреславль 1907, IV, 133).
Согласно свидетельству Ллоренте, через инквизицию в Испании прошло 341021 дело и более 30000 еретиков было сожжено (см. также Kohut, Proceedings Am. Jew. Hist. Soc., IV, 109). Согласно другому авторитету, в течение 250 лет существования инквизиции в Америке было совершено 129 аутодафе.
(По новейшим исследованиям аутодафе в Америке началось уже с 1536 года; см. Америка, Евр. Энц., II, 189. Автор, К. Форнберг, пользовался последним трудом известного историка инквизиции H. C. Lea, Inquisition in Spanish dependencies, Нью-Йорк 1908).
Следующий список аутодафе, в которых, как положительно известно, пострадали евреи, составил E. N. Adler (Jew. Quart. Rev., XIII, 392). Список дополнили автор статьи (ib., XIV, 80), Кайзерлинг (ib., 136) и М. В. (по статье Адлера, America Autos, ibid., XVII, 69).
Источники указаны в упомянутых статьях (когда будут обнародованы тысячи томов отчётов инквизиции, хранящихся в архивах Мадрида, Севильи, Саламанки, Лиссабона и пр., число это, несомненно, увеличится).
Что такое аутодафе? Определение и значение слова
Слово в словаре
Что такое аутодафе? Определение этой лексемы в словаре дается в нескольких вариантах.
Происхождение и синонимы
Разобраться в том, что такое аутодафе, поможет знакомство с этимологией термина и словами, близкими ему по смыслу.
Изучаемая лексема уходит своими корнями в португальский и испанский языки. В первом из них есть словосочетание auto da fé, а во втором – очень похожее на него auto de fe. Из одного из этих языков «аутодафе» и попало в русский язык. Оба словосочетания берут начало в латинском языке, где имеется выражение actus fidei. Буквально оно обозначает «акт веры».
Среди синонимов имеются такие, как:
Для лучшего понимания, что такое аутодафе, следует обратиться к историческим фактам, касающимся этой церемонии.
История
Аутодафе появляется с введением в 13-м веке самой инквизиции, а широкое распространение получает в конце 15-го. Со временем оно приобрело характер ритуального массового театрализованного действа. Под ним подразумевалось любое торжество, которое устраивала инквизиция для объявления приговора еретикам.
В Испании первое аутодафе было проведено в 1481 году в Севилье. По его окончании было сожжено шесть человек. Впоследствии такие казни стали массовыми. Проведение этой церемонии поддерживалось Торквемадой, великим инквизитором Испании. По некоторым сведениям, в период 1483-1498 годов было сожжено более восьми тысяч человек.
Действие инквизиции распространялось также и на испанские колонии в Америке. Практика аутодафе существовала вплоть до конца 18-го века, после чего пошла на спад. В Португалии она не имела столь впечатляющих масштабов. Церемонии проводились в Перу, Мексике, Бразилии, в колониях Португалии на Гоа и в Индии.
Отмена инквизиции была провозглашена в 1808 году королем Испании Жозефом Бонапартом. Однако в 1814-м ее восстановил Фердинанд VII. В 1820-м ее отменила конституция кортесов и вновь ввела реставрация. Окончательное упразднение произошло в 1834 году. Последнее аутодафе состоялось в Валенсии в 1826 году.
Как выглядела церемония?
Ее проводили на главной городской площади, куда стекалось огромное количество народа. Обязательным было присутствие как духовной, так и светской знати. Иногда действо посещал сам король вместе с семьей, аристократы, городские магистраты, главы корпораций.
Осужденные шли торжественной процессией, держа в руках свечи. Они были без обуви, на них была надета «позорная» одежда. Для аутодафе выбирали особый день, в который зачитывали целый ряд приговоров.
В начале произносилась проповедь в форме католической мессы, читалась молитва. После этого присутствующие давали клятву повиновения и помощи инквизиции. Затем происходило оглашение приговоров. Первыми зачитывались наиболее легкие.
За ними следовали те, в которых предусматривалось более-менее тяжелые наказания для преступников и еретиков, которые раскаялись. В завершение обнародования приговоров говорилось о передаче нераскаявшихся в руки светских властей, которые, как правило, принимали решение о сожжении на костре.
Происхождение термина
Каково происхождение этого слова? В испанском языке есть выражение auto de fe, которое означает «акт веры». Подобное словосочетание есть также и в португальском, и в латинском языке. А на русском, что это аутодафе?
Во времена Средневековья в Испании и Португалии существовала религиозная церемония, обставленная с большой торжественностью. Она состояла из нескольких частей, среди которых были такие, как:
Эта религиозная церемония и называется «аутодафе».
Другие значения слова
Иногда это понятие употребляют и в других значениях. Так, например, в общеупотребительном смысле слово «аутодафе» обозначает еще и сам процесс приведения в действие сурового приговора. В основном это было проводимое на глазах у заинтересованной публики сожжение несчастных осужденных в пламени костра. Но как мы увидим ниже, строго говоря, это не соответствует действительности, так как казнь проходила за рамками аутодафе.
Не следует путать эту церемонию и с так называемым костром тщеславия, представлявшим собой сожжение на площадях Флоренции различных предметов по указанию религиозного деятеля Савонаролы в XV веке. Такими предметами являлись «орудия светской тщеты», к которым относили книги мирского содержания, зеркала, наряды, парфюмерию и картины, конфискованные у флорентийских граждан.
Возникновение церемонии
Существует мнение, что аутодафе возникло тогда, когда появилась инквизиция, то есть в XIII веке. А широкое его распространение произошло уже в конце XV века. Именно тогда оно приобрело характер массового ритуального действа, при этом обставляемого весьма театрально.
Но нужно отметить, что Анна Комнина (дочь византийского императора Алексея I и одна из первых историков-женщин, жившая в XI-XII веках) описывала произошедшее в 1025 году сожжение представителя секты богомилов Василия.
В Испании практика проведения аутодафе установилась тогда, когда инквизиция усилила там свои позиции в конце XV века. Впервые в Севилье были сожжены 6 человек в 1481 году. Нередко механизм аутодафе использовался для того, чтобы обогатить королевскую казну.
Факты из истории
Как происходило аутодафе?
Процедура аутодафе, как правило, устраивалась на главной городской площади при большом скоплении людей. При этом действе обязательно присутствовала знать как духовная, так и светская. В некоторых случаях на площади находился и король со своей семьей, приближенными, городскими чиновниками, представителями ремеслянных корпораций.
Для проведения аутодафе назначали конкретный день, в который объявляли приговоры по нескольким делам одновременно. С осужденных еретиков и ведьм снимали обувь, облачали их в «позорную» одежду, давали в руки свечи и выводили на торжественную процессию.
Затем проводилась католическая месса, во время которой читалась проповедь и молитва, а после нее все присутствующие приносили клятву в том, что они будут подчиняться и оказывать помощь инквизиторам.
После этого происходило оглашение приговоров. Сначала зачитывались легкие, а за ними тяжелые проступки тех еретиков и преступников, которые раскаялись. Тот, кто не раскаялся, передавался в распоряжение светских властей, что являлось равносильным приговору о сожжении.
Другие значения
Рассматривая вопрос о том, что это аутодафе, нужно упомянуть и о его отражении в современном нам мире. Естественно, что такая известная в истории церемония не канула в Лету бесследно. Она неоднократно была запечатлена в произведениях литературы, кино и в музыке.
Среди книг в жанре фэнтези можно отметить роман Алексея Пехова «Аутодафе». Это известный в России писатель, в основном работающий в этом жанре. Он имеет награды, полученные на отечественных и международных фестивалях, а также является сценаристом компьютерных игр. Книга Алексея Пехова «Аутодафе», конечно же, не о средневековом ритуале. Но поклонники фэнтези оценили ее высоко.
Существует еще песня группы Unreal «Аутодафе». Это московская рок-группа, которая придерживается в основном стиля индастриал, что значит «промышленный». Темы песен этого коллектива весьма разнообразны – апокалипсис, второе пришествие Христа, космическая и средневековая тематики.
Севилья 24 сентября 1559 года: Великое аутодафе
Память История и события
Аутодафе (от испанского слова auto de fe — акт веры) инквизиция называла оглашение и исполнение приговора по делам, отнесенным к ее юрисдикции. Различали аутодафе частные и общие. Первые осуществлялись в обычном, так сказать, порядке, после рассмотрения отдельных дел и вынесения по ним обвинительного приговора. Вторые проводились гораздо реже и как правило были приурочены к крупным событиям общественной и государственной жизни: восшествие на престол Монарха, венчание инфанта, рождение наследника и пр. Общие аутодафе были гораздо многочисленнее по числу осужденных, роскошнее по своему оформлению и торжественнее по ритуалу.
Несколько общих аутодафе получили название «великих». Причиной тому послужили неординарные обстоятельства, которые предопределили большой масштаб инквизиционного расследования, высокий сан осужденных, большое число последних и особая зрелищность процедуры, которая запечатлелась в умах современников и от них стала известна потомкам.
Одно из таких великих аутодафе имело место в Севилье 24 сентября 1559 г. Ровно за месяц до этого дня — 24 августа — членами городского инквизиционного трибунала была названа дата предстоящего аутодафе, место его проведения — площадь Святого Франциска — и круг лиц, подлежащих наказанию. Последние преимущественно являлись членами лютеранской общины города, в отношении которой весь последний год инквизиционный трибунал вел обширное и весьма запутанное следствие. Всего подлежали наказанию 102 человека, из них 22 были осуждены на казнь. Один из приговоренных к казни скрылся от суда; вместо него подлежала сожжению деревянная статуя, довольно точно воспроизводившая облик осужденного.
На площади с этого дня начались обширные строительные работы — возводились трибуны длиной 20 и высотой 4 метра. На одной из сторон площади возвели амфитеатр в 25 рядов, предназначенный для членов инквизиционного трибунала. Место Председателя трибунала находилось под бархатным черным балдахином; это было самое высокое из зрительских мест на площади. Прямо напротив амфитеатра для инквизиторов был построен другой амфитеатр — для осужденных. Перед сидячими местами, на которых они должны были располагаться, установили две клетки — в них по традициям аутодафе усаживали приговоренных во время чтения приговора. Напротив каждой из клеток были поставлены две кафедры; одна — для чиновника, зачитывающего приговор, вторая — для проповедника.
Работы на площади завершились возведением утром 23 сентября 1559 г. алтаря перед инквизиторским амфитеатром.
С этого момента, собственно, аутодафе и началось. Роскошный позолоченный алтарь ни на минуту не оставался без присмотра.
Едва закончилась его установка, как многочисленная процессия, состоявшая из членов цеха угольщиков (поставлявшего дрова для костров и весьма дорожившего дарованной ему привилегией на такой род деятельности), доминиканских монахов и «друзей инквизиции» (своего рода милиция на общественных началах) обошла площадь Святого Франциска, распевая псалмы и вознося хвалу Богу. Перед алтарем процессия утвердила 6 — метровый дубовый крест, выкрашенный зеленой краской и обмотанный черным крепом. На алтарь было положено знамя инквизиции, взятое для этого случая из городского трибунала.
После торжественного молебна процессия разошлась; на площади остались лишь доминиканские монахи, которые в непрерывной службе, сменяя друг друга, провели все время вплоть до 7 часов утра 24 сентября 1559 г.
В семь утра начался допуск на площадь публики.
В это же время в тюрьме начали выводить осужденных из камер и готовить их к построению в скорбную колонну. Прежде всего, их надлежало правильно одеть.
Этот рисунок Ф. Гойи, хотя и сделан много позже описываемых событий, дает верное представление о внешнем виде приговоренного к аутодафе. Осужденный облачен в длинный сан — бенито, кисти его рук связаны, в руках — крест, на груди — выписка из постановления инквизиционного трибунала (это стали практиковать в 17-м столетии). Отсутствие на голове бумажной короны свидетельствует о том, что в отношении этого осужденного смертный приговор не вынесен
Специальное облачение — т.н. «сан-бенито» — было выдано осужденным еще накануне. Осужденные к легким наказаниям получили холщовые «сан-бенито» с желтыми андреевскими (диагональными) крестами на груди и спине. Сознавшиеся после вынесения приговора, либо приравненные к ним покаявшиеся рецидивисты, приговоренные к удушению и последующему сожжению тел, получали «сан-бенито» с изображениями дьявола и пламени и бумажный колпак высотой 1,2 метра (т. н. «короза»), на котором был изображен тот же рисунок. Наконец, приговоренные к сожжению заживо, получили «сан-бенито» с изображением пламени низом вверх. В день аутодафе всем осужденным полагалось облачиться в свои «сан-бенито», одеть на головы «короза» (кому это было положено), взять в руки восковые свечи. Поскольку многие из осужденных были склонны к неповиновению, к каждому из них была приставлена пара «друзей инквизиции» и пара доминиканских монахов. Если осужденный отказывался брать в руки свечу, его запястья, большие пальцы рук и ладони связывались узким кожаным ремешком; свеча вставлялась между рук и ее невозможно было вытолкнуть движением пальцев. После должного облачения те заключенные, которые были склонны к публичным выступлениям, а также в отношении которых существовало специально вынесенное постановление суда, получили в рот металлический кляп. На всю описанную процедуру отводилось время с семи до восьми часов утра; в случае надобности ее осуществляли насильно.
В восемь утра процессия покинула двор замка Триана, приспособленного под тюрьму Святого Трибунала, и направилась к площади Святого Франциска. Открывали шествие представители цеха угольщиков в количестве 100 человек. Они были вооружены пиками и мушкетами. За ними следовали доминиканские монахи, которые несли большой белый крест. После них следовали «друзья инквизиции». И только после этой колонны шли собственно осужденные: впереди — осужденные к менее строгим наказаниям, после них — к более суровым. В колонне приговоренных несли деревянную статую, своим внешним обликом довольно точно воспроизводившую Франсиско де Сафра, священника приходской церкви Св. Викентия в Севилье, приговоренного к казни и скрывшегося от суда. Статуя была одета в подлинную одежду осужденного; сожжение деревянной статуи, символизировавшей осужденного, называлось на языке юридической науки того времени «казнью в изображении» или «формальной казнью». После колонны осужденных шла очень многочисленная колонна инквизиторов и духовенства. Ее замыкал глава инквизиционного трибунала в сопровождении 30-ти телохранителей в доспехах (последняя мера была совсем не лишней; инквизиторы становились жертвами мести или заговоров, достаточно упомянуть Великого инквизитора Испании Петра Арбуеса, получившего смертельную рану 15 сентября 1485 г. во время молитвы и скончавшегося через два дня. Впоследствии Арбуес был канонизирован, у саркофага с его останками были отмечены многочисленные случаи исцеления от кожных болезней).
Обстоятельства аутодафе подробно фиксировались в специальном протоколе, поэтому обо всем, происходившем на площади историческая наука знает из первых уст. Вообще, инквизиция тщательно фиксировала свои действия; по каждому допросу или пытке составлялся отдельный документ. Фальсификаторам истории невозможно оспаривать эти документы, поэтому они просто предпочитают их игнорировать, делать вид, что таковых не существует.
При появлении на площади колонны, вышедшей из тюрьмы, священник начал служить обедню до момента чтения Евангелия. В этом месте служба останавилась и Председатель инквизиционнго трибунала прочел вслух клятву, в которой обязался охранять католическую веру и искоренять ереси. Присутствовавшие на площади зрители повторили эту клятву вслед за ним; это была традиция, которой неукоснительно следовали на всех аутодафе.
Осужденные были размещены по своим местам на трибуне, стоявшей напротив трибуны инквизиции.
Осужденные к аутодафе на своих местах перед публичным оглашением приговоров
Глава трибунала — заместитель Главного Инквизитора Испании, епископ Тарасоны — занял свое кресло под балдахином.
После размещения всех действующих лиц, доминиканский монах произнес краткую проповедь, в которой заклеймил протестантскую ересь и воздал хвалу бдительности инквизиции. Следствие, увенчавшееся Великим аутодафе, и в самом деле было очень необычным как по своему размаху, так и по сложности. Инквизиции удалось раскрыть очень широкий и разветвленный заговор лютеран. Община монастыря Святого Исидора впала в ересь поголовно; монахи перестали отправлять католические службы и читать Священное писание на латыни. Некоторые приходские священники г. Севилья стали тайно проповедовать еретические воззрения. Вокруг этих священников сложилась довольно многочисленная группа последователей, некоторые из которых были весьма знатны, богаты, занимали крупные должности и были известны в народе.
После окончания проповеди чтец инквизиционного трибунала приступил к оглашению приговора. Он называл фамилию осужденного и этого человека доминиканские монахи заводили в клетку и понуждали стать на колени. Так, на коленях, человек выслушивал приговор в части, касающейся его лично. Во время чтения приговора одному из обвиняемых, во вторую клетку сажали следующего человека. Пока он дожидался своей очереди с ним негоромко разговаривал католический священник, стремившийся даже в эти минуты добиться от осужденного отречения от прежних взглядов.
После того, как осужденный выслушивал приговор в части, касающейся его лично, его выводили из клетки и возвращали на скамью в амфитеатре. Находясь там, он выслушивал приговоры другим лицам и наблюдал сожжение, если только не был сам приговорен к оному.
Оглашение приговора такому большому числу осужденных потребовало, очевидно, довольно продолжтительного времени. Приговор был довольно обстоятельным и серьезным документом, описывавшим все существенные детали преступной деятельности каждого осужденного, их юридическую и теологическую квалификацию, поведение на предварительном следствии и в суде. Протокол аутодафе не указал точной продолжительности чтения приговора, но, видимо, эта процедура окончилась не раньше полудня.
После окончания чтения приговора епископ Тарасоны по имени Хуан Гонсалес де Мунебрега, уполномоченный королем представлять в Севилье Главного Инквизитора, покинул свое место в кресле под балдахином и спустившись к алтарю огласил помилование примиренным с церковью. В категорию этих осужденных попадали лица, совершившие тяжкие преступления, но раскаявшиеся и давшие обещание не повторять подобного. Обычно, инквизиция никогда не казнила людей, впервые попавших в ее трибунал. Даже совершившие тяжкие преступления всегда имели возможность избегнуть костра, объявив о своем примирении с Церковью. Кстати сказать, большое число негодяев уходили таким образом от ответственности и совершали в дальнейшем новые преступления.
В числе помилованных 24 сентября 1559 г. был мулат, слуга одного дворянина, оболгавший своего хозяина. Он украл распятия, оторвал от креста фигурку Христа, которую подбросил в сундук своего господина вместе с плетью. После этого мулат явился в Инквизиционный трибунал и сделал заявление, в котором утверждал, что его господин сломал распятие и хлестал ежедневно его обломки; он предложил немедленно устроить обыск в доме, дабы удостовериться в справедливости его слов. Обыск был сделан, сломанное распятие было обнаружено, дворянин был арестован. Однако, опираясь на нормы инквизиционного делопроизводства, в частности на такое понятие, как отвод свидетеля, он сумел доказать, что имеет место подстроенная слугой провокация. Последовавшее расследование подтвердило справедливость слов дворянина; в частности, следователям трибунала удалось розыскать людей, которые видели, что мулат носил с собою фигурку Христа, отломанную от креста, а сам крест повесил на шнурке себе на шею. В конце-концов, слуга был разоблачен и сознался. Он был приговорен к 400 ударам кнута и 6-летней ссылке на галеры королевского флота. Получив 200 ударов кнута в тюрьме Пуэрто-де-Санта-Мария, он попросил о примирении в Церковью. На аутодафе 24 сентября об этом было объявлено публично; оставшиеся 200 ударов кнута были прощены осужденному и в дальнейшем он отправился в ссылку.
После оглашения списка примиренных с Церковью, глава трибунала возвратился на свое место и наступила кульминация аутодафе: осужденных на казнь отделили от остальной массы осужденных и начали сводить с помоста на землю. Там каждого из них усаживали на осла, который вез человека до заранее сложенного костра. Каждый осужденный имел свой костер, инквизиция никогда не сжигала в одном костре нескольких человек. Путь на осле от трибуны до костра занимал всего несколько десятков метров и имел сугубо символическое значение. Поездка на животном, воплощавшем собою упрямство и глупость, аллегорически выражала жизненный путь осужденного, бессмысленно прожитые годы и бесцельность бытия.
После поездки на ослах всех осужденных — напомним, всего их было 21 живой человек и 1 деревянная статуя — возвели на костры. Каждого сопровождали 4 человека, сопротивлявшихся тащили силой.
Первым зажгли костер, предназначенный осужденному, казнимому в изображении (другими словами, сначала сжигали статуи — это была общая традиция аутодафе).
Офорт Жана Люкена, нарисованный в 1700 г., демонстрирует «казнь в изображении» человека, умершего до аутодафе. Извлеченные из могилы останки в корзине выносились на площадь, туда же доставлялась деревянная статуя, облаченная в одежду казнимого. Статуя приковывалась к столбу, под которым разводился костер; в огонь бросались останки
Казнимый в изображении Франсиско де Сафра, был священником церкви Св. Викентия в г. Севилье. Долгое время будучи лютеранином, он успешно маскировал свои еретические взгляды. Настолько успешно, что его, как искреннего католика, приглашали в инквизиционный трибунал для дачи квалификационных заключений по тем или иным запутанным теологическим вопросам. Именно с разоблачения Франсиско де Сафра и началось то громкое следствие, которое в конечном итоге привело к «великому аутодафе» 1559 г. На священника донесла женщина-лютеранка, которую он приютил в своем доме. Страдавшая умопомрачением женщина через какое-то время была помещена священником в запертую комнату; на все требования отпустить ее, он отвечал поркой кнутом. История эта довольно запутанна и сейчас трудно сказать, действительно ли женщина была больна или у этого заточения была иная подоплека, но как бы там ни было, ей в конце-концов удалось убежать из негостеприимного дома и она в 1555 г. явилась в инквизиционный трибунал с доносом на де Сафра. Священник был вызван в трибунал для дачи объяснений и своими хладнокровными ответами сумел ослабить впечатление от доноса. Его отпустили и де Сафра быстро покинул город. Бегство священника убедило инквизицию в справедливости слов женщины. Началась тщательная проверка ее показаний и в течение довольно короткого времени трибунал установил около 300 человек — жителей Севильи — являвшихся членами тайной лютеранской общины.
Статуя Франсиско де Сафра была сожжена первой.
Офорт Жана Люкена изображает возведение на костер осужденных. Строго говоря художник изобразил не аутодафе, а просто массовое сожжение времен религиозных войн Средневековья. Как уже было сказано, инквизиция никогда не сжигала нескольких людей на одном костре: каждый из осужденных имел свой. Кроме того, конкретно во время аутодафе 24 сентября 1559 г. костры были сложены прямо на брусчатке площади, а не на помосте над нею
Следующим был сожжен Хуан Понсе де Леон, младший сын графа Байлена, очень состоятельный человек. Во время следствия он отрицал улики и нагло запирался; был подвергнут пытке веревкой, которую не смог вынести. Он признал себя виновным. После оглашения приговора 23 сентября 1559 г. де Леон вслух прочел лютеранский Символ веры. Все ожидали, что он проявит твердость духа и на костре, но в момент казни силы ему изменили. Когда под его ногами развели огонь, де Леон попросил о покаянии. Огонь был затушен, осужденный прочитал священнику католический Символ веры и исповедовался.
В этот самый момент на соседний костер стали возводить Марию де Бооркес, молодую (ей не исполнилось и 21 года) лютеранку. Эта удивительная девушка знала наизусть Евангелие, в совершенстве владела греческим и латинским языками, была необыкновенно эрудирована в теологических и философских вопросах. Она была осуждена на казнь как нераскаявшаяся еретичка, активный член лютеранской общины.
Хуан Понсе де Леон, услыхавший, что девушка отказалась от призыва священника исповедоваться, сказал ей, что она это сделала напрасно. «Не верь брату Кассиодору!», — призвал ее де Леон, на что девушка закричала ему: «Невежда, идиот и болтун! Уже не осталось времени для споров!». Пристыженный графский сын замолчал. Мужество молоденькой девушки перед самой чудовищной казнью потрясла присутствовавших на площади.
Через минуту Хуан Понсе де Леон был задушен и у него в ногах снова развели огонь.
На этом офорте Жана Люкена палач убивает приговоренного к сожжению еретика до момента поджигания костра. Подобное хотя и было исключением из правил, но время от времени допускалось в отношении наиболее упорных и известных еретиков. Поскольку проявленное ими на костре мужество могло лишь сильнее сплотить противника и дать единоверцам основание славить погибшего как мученика за веру, таких особо стойких осужденных убивали быстро — ударом копья или стрелой арбалета, реже душили
Следующим был возведен на костер Хуан Гонсалес, араб по национальности. Будучи крещен, он сделал карьеру священника, несмотря на то, что еще в возрасте 12 лет начал тайно исповедовать мусульманство. Тогда инквизиция довольно быстро разоблачила его и простила, наложив легкую епитимию. Со временем Хуан Гонсалес сделался католическим проповедником и много преуспел на этом поприще. Он стал широко популярен в Андалусии. Используя свои разнообразные связи, он много способствовал созданию на территории Испании разветвленной сети подпольных лютеранских общин. Будучи арестован в 1558 г. Хуан Гонсалес подвергся всем трем инквизиционным пыткам, которые вынес с удивительной стойкостью и самообладанием. Он не назвал ни одного из своих сподвижников и не выказал раскаяния. Вместе с ним к казни на костре были приговорены две его родные сестры. К месту казни из тюрьмы Хуан Гонсалес был доставлен с кляпом во рту. Это было сделано дабы воспрепятствовать его возможному обращению к народу. После того, как Хуан Гонсалес был возведен на костер и на его шее закрыли ошейник, кляп извлекли изо рта и он крикнул сестрам: «Пойте псалом сто восьмой!». Под ним тут же развели огонь; Хуан Гонсалес скончался через несколько минут.
После этого последовали казни еще нескольких монахов из монастыря Святого Исидора Севильского: Кристобала де Арельяно, Хуан Крисостом, Кассиодоро и Хуана де Леона.
Последний был в числе тех 12-ти монахов, которые узнав о начатом инквизиционном расследовании, бежали из Испании в Швейцарию, а потом в Германию. Там они расстались и Хуан де Леона направился в Голландию, рассчитывая переправиться через Ла-Манш и найти убежище в Англии, враждебной Испании. Посланные на розыски беглецов агенты инквизиции перехватили двух монахов из двенадцати: Хуана де Леона и Хуана Санчеса (второй также был сожжен). Хуана де Леона провезли из Голландии в Испанию в кандалах и особом железном ошейнике на голове и шее; вставленный в рот железный кляп не позволял ему говорить. Кляп вынимали изо рта только для принятия пищи. Как писал Льоренте, читавший подлинные документы следствия и суда над Хуаном де Леоном, «страдания, объектом которых он стал со времени ареста, и состояние, в котором он находился тогда (т. е. перед казнью), вызвали в этом истощенном теле такое обильное выделение желчи и слюны, что они спускались до земли по бороде, давно им запущенной». Перед казнью, уже у самого костра, изо рта монаха вытащили кляп и предложили прочесть католический Символ веры. Он отказался и был сожжен живьем, как нераскаявшийся еретик.
Далее, согласно протоколу аутодафе, последовали казни севильского врача Кристобаля де Лосада, учителя грамоты Фернандо де Сан-Хуана, двух девушек — Марии де Вируес и Марии Корнель — а также сестры Хуана Гонсалеса.
Все эти лица были членами лютеранской общины Севильи. Мария де Вируес и Мария Корнель были из знатных семей, на площади присутствовали их близкие родственники.
Без сомнения, грандиозная, пышная и продолжительная церемония аутодафе производила очень тяжелое впечатление на присутствовавших. Автору настоящего очерка известны рассказы людей, бывших свидетелями послевоенных казней изменников Родины через повешение; очевидцы рассказывали, что впечатления от этих публичных казней стали одними из самых сильных в их жизни. Можно с уверенностью предположить, что сожжения живьем производили на свидетелей впечатление еще более шокирующее и травмирующее.
Но, в конечном итоге, в этом и заключалась цель аутодафе — посредством внушенного ужаса предостеречь врагов и остановить нестойких.
Дочитали статью до конца? Пожалуйста, примите участие в обсуждении, выскажите свою точку зрения, либо просто проставьте оценку статье.