что такое аффилированность в банкротстве

Что такое аффилированность в банкротстве

(в ред. Федерального закона от 28.04.2009 N 73-ФЗ)

(см. текст в предыдущей редакции)

1. В целях настоящего Федерального закона заинтересованными лицами по отношению к должнику признаются:

лицо, которое в соответствии с Федеральным законом от 26 июля 2006 года N 135-ФЗ «О защите конкуренции» входит в одну группу лиц с должником;

лицо, которое является аффилированным лицом должника.

руководитель должника, а также лица, входящие в совет директоров (наблюдательный совет), коллегиальный исполнительный орган или иной орган управления должника, главный бухгалтер (бухгалтер) должника, в том числе указанные лица, освобожденные от своих обязанностей в течение года до момента возбуждения производства по делу о банкротстве или до даты назначения временной администрации финансовой организации (в зависимости от того, какая дата наступила ранее), либо лицо, имеющее или имевшее в течение указанного периода возможность определять действия должника;

(в ред. Федерального закона от 22.12.2014 N 432-ФЗ)

(см. текст в предыдущей редакции)

лица, находящиеся с физическими лицами, указанными в абзаце втором настоящего пункта, в отношениях, определенных пунктом 3 настоящей статьи;

лица, признаваемые заинтересованными в совершении должником сделок в соответствии с гражданским законодательством о соответствующих видах юридических лиц.

3. Заинтересованными лицами по отношению к должнику-гражданину признаются его супруг, родственники по прямой восходящей и нисходящей линии, сестры, братья и их родственники по нисходящей линии, родители, дети, сестры и братья супруга.

4. В случаях, предусмотренных настоящим Федеральным законом, заинтересованными лицами по отношению к арбитражному управляющему, кредиторам признаются лица в соответствии с пунктами 1 и 3 настоящей статьи.

Источник

Связанные одной целью: в чем проблемы аффилированных кредиторов

Финансирование бизнеса аффилированными компаниями стало традицией в России. Этому способствовал целый ряд факторов — как налоговые удобства, так и то обстоятельство, что в случае банкротства должника, внутрикорпоративные займодавцы имели возможность участвовать в деле наравне с независимыми кредиторами, рассказывает Павел Хлюстов, управляющий партнер АБ «Павел Хлюстов и партнеры».

Но в последние годы практика начала меняться: сперва Экономколлегия ВС взяла курс на борьбу с непосредственными участниками общества, которые пытаются встать в реестр кредиторов на основании заемной задолженности, а впоследствии распространила эту практику на займы всех аффилированных с должником лиц.

Как развивается практика?

Верховный суд затронул проблему внутрикорпоративных займов еще в 2015 году. Тогда Экономколлегия в деле № А33-16866/2013 подчеркнула: одного лишь факта, что займ выдал участник должника, недостаточно для вывода об отсутствии заемных отношений и направленности на реализацию внутрикорпоративных отношений. «Эта позиция была воспринята нижестоящими судами как руководство к включению займов от акционеров и участников в реестр требований кредиторов несостоятельного должника», — комментирует Хлюстов.

Банкротство-2019: в поисках баланса

Но уже в 2017 году в рамках дела № А32-19056/2014 ВС скорректировал практику. Тогда высшая инстанция указала: сам по себе факт аффилированности заемщика и должника еще не говорит о том, что требования нельзя включать в реестр. Но при этом суд напомнил, что заем может использоваться вместо механизма увеличения уставного капитала, что позволит формально нарастить подконтрольную кредиторскую задолженность — а значит, нарушить права независимых кредиторов.

За два месяца до этого решения Экономколлегия в деле № А12-45751/2015 указала: единство экономических интересов кредитора и должника можно доказать не только через подтверждение аффилированности юридической, но и фактической. То есть, даже если формально аффилированности нет, то это еще не значит, что ее нет на самом деле — о ней может свидетельствовать, например, заключение сделок и последующее их исполнение на условиях, недоступных независимым участникам рынка.

Мягкий подход к субординации требований

Эти решения привели к тому, что суды начали применять «мягкий» подход при субординации требований аффилированных кредиторов. При таком подходе требования аффилированных должнику лиц могут быть включены в реестр при наличии определенной совокупности доказательств. Противоположный «жесткий» подход в свою очередь предусматривает вывод требований связанных с должником лиц «за реестр» — сейчас он применяется в основном к требованиям участников общества, но не к аффилированным заемщикам.

В 2018 году эта практика получила развитие. В определении по делу № А40-140479/2014 ВС при оценке займов между аффилированными структурами призвал оценивать, в каком финансовом состоянии находился должник при предоставлении займа и раскрывалась ли публично информация о предоставлении займа.

Процедура корпоративного займа может происходить открыто, когда о нем уведомляют кредиторов и других лиц, чтобы они знали реальное состояние дел, решил тогда ВС. Но если мажоритарный участник или акционер вкладывает средства с помощью займа, и — такие действия позволяют завуалировать кризисную ситуацию и создать перед кредиторами иллюзию благополучного положения дел в обществе. И если «тайный» план выхода из кризиса не удалось реализовать, то убытки в пределах своих вложений несут сами контролирующие лица, которые одобрили этот план.

Константин Гричанин, заместитель директора департамента судебной практики НК «Роснефть», напомнил и о других важных для практики выводах Верховного суда:

Как рассказывает Хлюстов, во многих случаях нижестоящие суды продолжают упрощать споры — они «предпочитают видеть в ВС адепта «жесткой» модели» и зачастую отказывают аффилированным кредиторам во включении в реестр без проверки необходимых обстоятельств. «Это является заблуждением. Чтобы отказать во включении такого требования суду необходимо проанализировать индивидуальные особенности спора, свидетельствующие об экономической цели и правовой природе предоставленного финансирования», — подчеркивает эксперт.

Как распределяется бремя доказывания?

В то же время, Баландина подчеркивает: с учетом складывающейся судебной практики (преимущественно Верховного суда) у аффилированного кредитора есть все шансы на включение в реестр — если он сможет доказать реальность сделки и ее экономическую целесообразность.

О том, что бремя доказывания аффилированности — а точнее, ее отсутствия — лежит на потенциально связанном с должником кредиторе, Верховный суд указывал во множестве своих решений. По сложившейся практике, суд может возложить на него обязанность раскрыть разумные экономические мотивы совершения сделки либо мотивы поведения в процессе исполнения уже заключенного соглашения.

На что обращают внимание суды?

«Однако, так как описать все способы злоупотребления фактически невозможно, то и перечень критериев для их определения не является закрытым и постоянно дополняется новыми», — предупреждает юрист.

Как добросовестному кредитору включиться в реестр?

Она же дает и ряд практических советов. В первую очередь, добросовестному кредитору следует сразу занимать активную процессуальную позицию, а не ждать, что суд начнет самостоятельно — например, на основании доводов другой стороны — устанавливать обстоятельства по делу.

Нужно доказать, что долг был реальным. Для этого потребуется вся первичная документация по сделке, оригиналы документов, выписки о движении денег по банковским счетам. У должника можно истребовать с помощью суда доказательства наличия долга в бухгалтерской отчетности — это тоже поможет доказать реальность займа.

В любом случае придется доказать суду экономическую обоснованность и целесообразность заключения сделки. «Ведь вы аффилированное лицо и должны знать состояние должника на момент совершения сделки», — подчеркивает Манина.

Миноритарному участнику или акционеру будет проще доказать, что займ не носил корпоративный характер и не был направлен на создание искусственной задолженности в целях контроля над процедурой банкротства. «Предоставление же займа, например, единственным участником должника повлечет дополнительные вопросы у суда о характере сложившихся правоотношений», — предупреждает эксперт.

От квалификации займа как корпоративного может спасти указание в договоре на определенную цель предоставления денег. Если договор уже заключен, и указания в нем нет, то нужно убедить суд в том, что цели предоставлялись для какого-то конкретного проекта и были реальной инвестицией в деятельность должника: «Возможно, у вас могла сохранится переписка с другими участниками должника, если вы вели переговоры по определенному проекту. Все это поможет вам в доказывании своей добросовестности».

Что дальше?

Эксперты «Право.ru» сходятся во мнении: проблему аффилированных кредиторов в банкротстве нужно решить на законодательном уровне. «Уже давно назрели изменения в ст.71 и 100 Закона о банкротстве, которые по сути не предусматривают никаких значимых правил», — считает Евгений Лиджиев. Он предлагает установить общее повышенное бремя доказывания для включения в реестр, а также — сверхповышенное бремя доказывания для лиц, аффилированных с должником.

По мнению Максима Стрижака, необходимо систематизировать и закрепить в законе критерии субординации требований кредиторов, уже выработанные судебной практикой. Кроме того, он предлагает узаконить распределение бремени доказывания и стандарты доказывания. Решение этой задачи поможет создать понятные и прозрачные правовые механизмы регулирования взаимоотношений независимых и аффилированных кредиторов, уверен эксперт.

Проблемы аффилированных кредиторов в банкротстве (и многие другие трудности банкротных дел) эксперты обсудят на предстоящей конференции «Право.ru» под названием «Банкротство-2019: в поисках баланса», которая состоится в Москве 21 июня 2019 года.

Источник

О некоторых аспектах установления требований аффилированных кредиторов в банкротстве физических лиц (комментарии к определениям СКЭС ВС РФ от 29.06.2021 №305-ЭС20-14492(2), от 08.07.2021 №307-ЭС20-196

После принятия Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, утвержденного Президиумом ВС РФ 29.01.2020 (далее – Обзор) прямо не решенным остался вопрос о применимости данного Обзора в полном объеме или в части к установлению требований кредиторов в рамках дел о банкротстве физических лиц.

Полтора года СКЭС ВС РФ на данный вопрос прямого ответа не давал, что можно объяснить или поиском «идеального» дела для формирования позиции, или в связи с имевшимися дискуссиями внутри экономической коллегии.

Анализ практики нижестоящих судов показывал, что в большинстве случаев окружные суды исправляли судебные акты, которыми понижались требования кредиторов в банкротствах физических лиц.

В итоге судьи ВС РФ в отказных определениях лишь констатировали, что:

«разрешая спор и признавая требования кредитора подлежащими включению в реестр требований кредиторов должника в составе третьей очереди, суд округа, указав на установленный нижестоящими судами факт аффилированности общества с должником, вместе с тем констатировал, что не имеется оснований полагать, что общество определяет волю должника (физического лица): контролирует его действия, определяет их, дает должнику обязательные для исполнения указания и участвует в распределении его доходов. Действия общества не свидетельствуют о том, что вместо предписанных законом действий по объявлению банкротства должника оно выбрало путь компенсационного финансирования (обязанности у общества возбуждать дело о банкротстве должника у него не было). Как следствие, нет оснований и для понижения очередности удовлетворения его требований» (определение ВС РФ от 05.03.2021 №309-ЭС21-380);

Однако буквально за один месяц СКЭС ВС РФ пересмотрела три спора об установлении требований кредиторов в рамках банкротств физических лиц (определения СКЭС ВС РФ от 29.06.2021 №305-ЭС20-14492(2), от 08.07.2021 №307-ЭС20-19667, от 26.07.2021 №305-ЭС21-4424). При этом в двух определениях (№305-ЭС20-14492(2), №305-ЭС21-4424) коллегия безоговорочно пришла к выводу о неприменимости Обзора в части вопросов понижения требований кредиторов.

Определение СКЭС ВС РФ от 29.06.2021 №305-ЭС20-14492(2) касалось законности установления требования общества «Алмаз Капитал» в реестре требований кредиторов должника – физического лица Махова С.В.

В данном определении вопросу возможной субординации уделено немного внимания, поскольку в основном внимание СКЭС ВС РФ уделила установлению нового основания для прекращения поручительства бывшего бенефициара компаний – основных должников, даже в случае, когда возможно бывший бенефициар этого не хотел.

Так, коллегия судей указала, что должник Махов С.В., выступавший в статусе поручителя по обязательствам группы компаний (основных заемщиков), являлся бенефициаром соответствующих компаний, корпоративный контроль в отношении которых, а также кредиторскую задолженность к которым приобрел Авдолян А.А. через свои корпоративные структуры и доверенных лиц.

Представляется, что приведенное предложение имеет важное значение для правильного понимания тенденций последующего развития судебной практики. Читая между строк, можно предположить, что СКЭС ВС РФ не исключает возможность признания наличия у физического лица, осуществляющего хозяйственную деятельность контролирующего лица (бенефициара такой деятельности, как в данном случае – сделок). Поэтому ключевым обстоятельством, исключающим возможность субординации требований в рамках банкротства физического лица, является не то, что у такого лица (в части его экономической деятельности) не может быть бенефициара, а то, что такой бенефициар не обязан в силу действующего законодательного регулирования инициировать банкротство физического лица.

В указанном определении СКЭС ВС РФ отметила, что акции «были отчуждены по символической цене – 17 600 руб. в совокупности. Из этого следует, что при определении цены учитывалась долговая нагрузка продаваемых компаний, новый собственник фактически покупал «бизнес с долгами». По мнению судебной коллегии, с учетом приобретения бенефициаром также и прав требования по кредитам, из существа отношений очевидно следовало, что прежние собственники бизнеса – Махов С.В. и Чак С.В. – выбывали из деятельности группы и как бенефициары бизнеса, и как содолжники (поручители). Невозможно предположить, что они, действуя разумно, согласились бы продать мажоритарные пакеты акций в обществах за 17 600 руб. и при этом остались бы должны покупателю акций 2,5 млрд. руб.».

Оценивая вывод нижестоящего суда о применении Обзора, СКЭС ВС РФ указала следующее:

«Выводы же суда первой инстанции о том, что подобная недобросовестность кредитора является основанием для понижения очередности удовлетворения его требования, также являются ошибочными. Настоящее дело о банкротстве возбуждено в отношении физического лица – Махова С.В. Основанием для применения разъяснений Обзора и субординации требований кредиторов является нарушение обязанности контролирующими организацию лицами по публичному информированию третьих лиц об имущественном кризисе должника посредством подачи заявления о банкротстве (пункт 1 статьи 9 Закона о банкротстве). Это позволяет отсрочить погашение долга, вводя третьих лиц в заблуждение относительно платежеспособности должника и создавая у них иллюзию его финансового благополучия, что исключает необходимость подачи заявлений о банкротстве. В такой ситуации контролирующее либо аффилированное лицо принимает на себя риск того, что должнику посредством использования компенсационного финансирования в конечном счете удастся преодолеть финансовые трудности и вернуться к нормальной деятельности (пункт 3.1 Обзора).

Из существа описанных отношений очевидно следует, что подобная обязанность может быть нарушена только в отношении организации ее контролирующими лицами, на которых эта обязанность и возложена. Следовательно, положения Обзора о понижении очередности удовлетворения требований не применяются в деле о банкротстве физических лиц».

Однако тот факт, что требование кредитора нельзя субординировать в банкротстве физического лица, не исключает возможность полного отказа в признании требования обоснованным. Для этого необходимо установление конкретных условий.

Применительно к рассмотренному СКЭС ВС РФ обособленному спору, коллегия обратила внимание на следующие условия, позволяющие констатировать наличие оснований для отказа во включении заявленного требования в реестр требований кредиторов должника-поручителя:

В другом обособленном споре СКЭС ВС РФ в определении от 08.07.2021 №307-ЭС20-19667 вопрос субординации требований в банкротстве физического лица не поднимала, рассматривая спор с «классических» «предобзорных» канонов отказа во включении требования аффилированного кредитора в реестр.

В данном деле кредитор (ООО «ЭнергоИнвест») основывало свои требования к должнику-физическому лицу (Исаева Е.А.) на договоре займа.

Однако, возражающие против включения требования лица, ссылались на три аспекта: аффилированность сторон, фиктивность сделок и отсутствие в их заключении экономической целесообразности, которые, как правило, связаны между собой: аффилированность обусловливает тесные доверительные отношения между сторонами и предоставляет возможность без риска совершать фиктивные (мнимые или притворные) операции, направленные на сохранение имущества в группе (семье) и причинение вреда иным, независимым кредиторам; при этом зачастую такие операции внешне лишены экономической целесообразности (хозяйственной выгоды) для одной из сторон, то есть сложно представить, что подобные сделки могли быть совершены между независимыми участниками оборота.

Ключевой вопрос в споре, который был связан с выделенными выше аспектами, заключался в том, являлся ли должник аффилированным лицом с кредитором.

Возражая против аффилированности, ООО «ЭнергоИнвест» указывало на отсутствие прямого участия должника или его родственников в собственном капитале.

Однако, с данной узко-формальной позицией СКЭС ВС РФ не согласилась, сформулировав максимально жесткую доказательственную презумпцию, вытекающую из неисполнения обязанности лица по доказыванию:

«В ситуации, когда возражающие кредиторы ссылаются на аффилированность должника с заявителем требования, а информация об участниках (или их материнских компаниях) последнего ограничена сведениями об иностранном юридическом лице, на такого заявителя в целях опровержения компрометирующих его доводов возлагается обязанность раскрыть своих реальных бенефициаров. При уклонении от исполнения этой обязанности заинтересованность сторон сделки следует считать доказанной».

В определении СКЭС ВС РФ от 26.07.2021 №305-ЭС21-4424 коллегия рассматривала спор о включении требования Виноградовой Л.А. в реестр требований должника-физического лица Османова Ю.М., основанного на договоре займа.

В данном деле суд первой инстанции как раз субординировал требование кредитора, с чем согласились апелляционный и окружной суды, но не согласилась СКЭС ВС РФ, указав, что:

«Законодательство о несостоятельности граждан не содержит положений о том, что то или иное физическое или юридическое лицо при определенных обстоятельствах обязано подать заявление о банкротстве другого физического лица, воздержавшись от предоставления ему финансирования. Обязанность по обращению в суд заявлением о банкротстве третьего лица, находящегося в состоянии имущественного кризиса, закреплена только в отношении несостоятельных организаций: она возложена законом на контролирующих их лиц, под влиянием которых формируется воля банкрота. Таким образом, данная обязанность может быть нарушена исключительно при банкротстве юридического лица, а значит, положения Обзора судебной практики от 29.01.2020 о понижении очередности удовлетворения требований заимодавца не подлежат применению в деле о банкротстве физического лица».

При этом коллегия напомнила, что ряд разъяснений, закрепленных в Обзоре судебной практики от 29.01.2020, касается не собственно понижения очередности удовлетворения требований кредиторов, а их обоснованности (когда связанными с должником лицами к включению в реестр предъявляются мнимые, исполненные требования и т.д.). Такие примеры рассмотрены, в частности в пунктах 1, 5 Обзора и правовые подходы, закрепленные в упомянутых пунктах, могут применяться в делах о банкротстве граждан.

Однако указанные положения нижестоящие суды не применили, оставив без оценки все возражения финансового управляющего и конкурсного кредитора, которые настаивали на том, что совокупность согласующихся между собой косвенных доказательств свидетельствует о наличии доверительных отношений между Виноградовой Л.А. и Османовым Ю.М., оформленные ими документы о выдаче займа не отражали реальное положение дел.

Таким образом, если применительно к банкротствам юридических лиц с принятием Обзора произошли существенные изменения, с трансформацией судебной практики, то применительно к банкротствам физических лиц можно сказать, что принципиальных изменений не случилось и суды могут без лишних сомнений руководствоваться «предобзорными» правовыми позициями СКЭС ВС РФ, которые дополняются новыми подходами экономической коллегии, в том числе приведенными в указанных выше определениях.

В частности, не стоит забывать об определении СКЭС ВС РФ от 30.03.2017 №306-ЭС16-17647(7) по делу о банкротстве Михеева О.Л. и определение СКЭС ВС РФ от 26.05.2017 № 306-ЭС16-20056 (6) по делу о банкротстве Михеевой Т.Е. и пр.

Ранее я проводил анализ споров и проблематики включения в реестр требований кредиторов контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, который был опубликован в виде очерка в сборнике «О некоторых актуальных вопросах защиты прав в арбитражном процессе». Для более широкого ознакомления, интересующихся темой, выложил на закон.ру.

Источник

Верховный Суд дал важные разъяснения относительно требований аффилированных лиц при банкротстве

Президиум Верховного Суда РФ утвердил Обзор судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований лиц, контролирующих должника и аффилированных с ним лиц.

В Обзоре даны важные разъяснения относительно специфики участия в делах о банкротстве лиц, аффилированных с должником и (или) контролирующих его деятельность.

Содержащиеся в Обзоре разъяснения в первую очередь будут полезны независимым кредиторам. Они упрощают задачу борьбы с попытками аффилированных с должником лиц установить в деле о банкротстве неправомерный контроль за счет предъявления фиктивных требований.

Кредиторам, осуществляющим финансовую помощь аффилированным лицам в условиях возникших у таких лиц финансовых трудностей, необходимо помнить, что такое финансирование, скорее всего, будет признано «компенсационным» (как описано ниже) и не даст им возможности контроля в отношении процедур банкротства.

Банкам, участвующим в управлении деятельностью их должников на основании обеспеченных сделок, также нужно учитывать связанные с этим риски. Если в рамках процедур банкротства должника выяснится, что банк действовал недобросовестно, очередность его требования может быть снижена.

Рассмотрим наиболее важные комментарии Верховного Суда.

В отношении требований кредиторов, аффилированных с должником, действует повышенный стандарт доказывания

Верховный Суд подтвердил строгий подход к проверке обоснованности требований кредиторов, аффилированных с должником. На их требования, в отличие от требований независимых кредиторов, распространяется повышенный стандарт доказывания.

Это означает, что аффилированному кредитору недостаточно представить в суд стандартный комплект документов, подтверждающий наличие у должника долга по тому или иному обязательству. Аффилированный кредитор обязан также устранить любые разумные сомнения в том, что этот долг является фиктивным.

Финансирование аффилированного лица для выведения его из кризиса создает дополнительные риски

Значительная часть Обзора касается случаев предоставления контролирующими компанию лицами финансирования (в той или иной форме) с целью последующего контроля над ходом дела о банкротстве или, по крайней мере, «гарантированного» попадания в реестр кредиторов на условиях не хуже, чем у сторонних, независимых кредиторов.

Согласно общему подходу, сформулированному в Обзоре, требования контролирующих должника лиц не могут иметь одинаковую очередность с требованиями независимых кредиторов. Такие требования признаются «компенсационным финансированием». Компенсационное финансирование не включается в третью очередь требований кредиторов, а следует за ней как «очередность, предшествующая распределению ликвидационной квоты». Ликвидационной квотой называют имущество, оставшееся после расчетов со всеми кредиторами и подлежащего передаче акционерам (участникам) общества при его ликвидации. Таким образом, предоставившее компенсационное финансирование лицо получит возможность удовлетворения своих требований только после того, как завершатся расчеты со всеми независимыми кредиторами.

Верховный Суд указал, что в ситуации возникновения у должника значительных финансовых трудностей закон обязывает его подавать заявление о собственном банкротстве. Если тем не менее контролирующее должника лицо решает поддержать бизнес несостоятельной компании и оказывает ей какую-либо финансовую помощь («компенсационное финансирование»), оно принимает на себя повышенный риск.

При этом компенсационным финансированием является практически любая помощь при возникновении у должника существенных финансовых трудностей. Предоставление займа, отсрочка по долгу, заключение любой иной сделки на нерыночных условиях и даже приобретение у независимого кредитора прав требования к аффилированной компании – все эти действия могут рассматриваться как компенсационное финансирование при его предоставлении контролирующим должника лицом.

Требование о возврате займа, выданного контролируемой проектной компании (SPV), также не включается в третью очередь требований кредиторов

В Обзоре рассмотрен вопрос очередности требований кредитора при финансировании контролируемой им проектной компании (SPV, special purpose vehicle).

В рассматриваемом деле Верховный Суд установил, что обанкротившаяся компания учреждалась для целей реализации проекта в сфере недвижимости. При этом уставный капитал компании (10 тысяч рублей) со всей очевидностью не позволял ей вести подобный проект. Вместо того чтобы увеличить уставный капитал перед началом проекта, контролирующее проектную компанию лицо выдало ей крупный внутригрупповой заем.

Когда проектная компания обанкротилась, контролирующее лицо обратилось в суд с требованием о включении требований из договора займа в реестр кредиторов.

Верховный Суд указал, что подобная модель организации бизнеса изначально давала аффилированному лицу неправомерное преимущество, поскольку учредитель не рисковал потерять свои инвестиции в уставный капитал проектной компании в случае ее банкротства.

В такой ситуации очередность требования аффилированного лица о включении в реестр кредиторов проектной компании должна быть понижена по отношению к требованиям независимых кредиторов.

Исключения для добросовестных контролирующих лиц и банков

В Обзоре рассматривается ситуация, когда лицо, контролирующее компанию, в предбанкротной ситуации предоставило ей компенсационное финансирование, заранее согласовав это с мажоритарным кредитором компании. Права иных (миноритарных) кредиторов при этом не нарушались.

Верховный Суд отметил, что в данном случае контролирующее лицо действовало добросовестно. Следовательно, нет оснований для понижения очередности его требований при банкротстве контролируемого лица.

Аналогичное исключение должно применяться и в отношении банков. Даже если банк выдает кредит под обеспечение, позволяющее участвовать в деятельности должника (например, залог акций должника с правом голоса по ним), он тем не менее не становится контролирующим должника лицом.

В том случае если банк реализует свои права по данному обеспечению добросовестно (то есть как обычный кредитор-залогодатель) и без ущерба для бизнеса должника, очередность требования банка не подлежит понижению.

Если у вас возникли вопросы в связи с настоящим информационным бюллетенем, просим вас связаться с экспертами CMS Russia Константином Барановым, Сергеем Юрьевым, Игорем Соколовым или с вашим постоянным контактным лицом в CMS Russia.

Источник