чем живет современный донбасс
Между войной и войной: как живёт Донбасс
На таможне стоим долго: перед нами большой пассажирский автобус, а досмотру подлежит каждый человек, покидающий территорию России и въезжающий в Донбасс. Несколько часов ожидания тут — норма.
В 2014—2015 годах в Донбассе побывали, наверное, все активно пишущие российские и зарубежные журналисты. Сперва про обстрелы писали с ужасом неофитов, потом заметки становились всё суше и короче и потихоньку уходили с первых полос. Но за все эти годы обстрелы не прекратились: они то замирают, то возобновляются с новой силой, а люди продолжают погибать.
По утрам канонады
Ростовские поля сменяются полями Донбасса незаметно. Разница становится видна, только когда показываются «сопки» — отвалы горной породы возле угольных шахт.
Вдоль дороги — дома с выбитыми стёклами. В России, видя такое, обычно горько сетуешь на состояние дел в глубинке, а тут невольно присматриваешься к пустым чёрным глазницам рядом с окнами, закрытыми новенькими стеклопакетами.
Людей немного: действует комендантский час, и местные привыкли очень рано вставать и очень рано ложиться.
Наконец, после десятков километров небольших поселений, полей, чёрных холмов и очертаний шахт застройка становится выше и плотнее.
Привет, Донецк, давно не виделись.
Неспешно течёт Кальмиус, на деревьях — первая листва, блестит на солнце «Донбасс Арена» (бывший главный футбольный стадион Донецка, получивший в ходе бомбёжек 2014 года повреждения, несовместимые с эксплуатацией).
Ближе к вечеру в мегамаркете «Галактика» длинные очереди на кассах. Его открыли уже после того, как ДНР объявила о выходе из состава Украины.
Здесь есть все основные и привычные нам марки одежды, косметики, продуктов и строительных материалов. Кто-то закупает дачный инвентарь, кто-то придирчиво приглядывает напольное покрытие, выбирая между плиткой и ламинатом. Пустых полок нет, работает служба доставки, повсюду яркая реклама. Совершенно обычный торговый молл, как в любой стране мира.
Единственное отличие — оплата только наличными (российские рубли), в некоторых супермаркетах принимают карточки местного республиканского банка, деньги можно обналичить и в банкоматах (к ним, правда, всегда очередь). А вот российские карты в Донбассе — это бесполезный кусок пластика. Есть, конечно, «посредники», обналичивающие деньги с российских карт за комиссию (разброс большой, от 2% до 10%, зависит от спроса и предложения), а вот доллары или евро обменять возможно.
Но под утро нас будят звуки далёкой канонады в районе Горловки. Позднее узнаём, что местный житель получил ранения.
Блестят на ярком весеннем солнце крыши высотных зданий, женщины гуляют с колясками, дети строем идут на какую-то экскурсию, виляют хвостами собаки, а под окнами за одни сутки зацветает вишня.
Особого карантина в Донецке нет: работают (до комендантского часа, который начинается в 23:00) кафе и рестораны, фитнес-клубы, магазины продают местную сувенирку — например, почтовые марки с гербами городов региона. Летом пройдут концерты под открытым небом, местный драмтеатр готовится к сезону.
Донбасс не слышат
В эти дни в Донецке проходит форум «Единство русских: защита прав и свобод». На него приехали депутаты Госдумы Алексей Журавлёв и Андрей Козенко, журналисты, общественники из сочувствующих ДНР и ЛНР организаций.
Говорят о гуманитарной доктрине русского мира, постоянно цитируя слова президента России Владимира Путина: «Мы своих не бросаем», — и предлагают основать новую социально-гуманитарную программу поддержки русскоязычных организаций на Украине.
И все отмечают, что Донбасс пытается быть услышанным внешним миром, например Европейским судом по правам человека, ОБСЕ, ПАСЕ, ООН, но заграница слышит только украинскую сторону трагедии.
Почти все собравшиеся тут, включая женщин, признаны Украиной «террористами».
Для попадания в этот список достаточно, к примеру, быть сотрудником Минкульта ДНР. «Видимо, культура теперь приравнена к терроризму», — грустно шутит в разговоре со мной одна из работниц этого ведомства.
И снова весеннее солнце, ощущение беззаботности, желтеющие нарциссы на клумбах. Главное — успеть домой до комендантского часа.
Исцарапанная земля
Ближе к линии разграничения выбитых стёкол и брошенных домов всё больше. Сразу за Макеевкой дорога покрывается выбоинами круглой формы, а сопки отвалов у шахт и распаханные поля соседствуют со странными пригорками — бывшими окопами.
Многие дома не просто брошены, а превратились в скелеты — остались только остовы, всё внутри разрушено снарядами.
Близ городских объектов — разных административных зданий — сложены друг на друга мешки с песком, ими закрыты окна. «Просто мера предосторожности, а не «всё пропало, готовимся к сдаче», — строго предупреждают меня.
«С учётом того, что мы видим, Украина готова в любой момент пойти в наступление. Сидеть и ждать был бы самый плохой вариант для нас, поэтому определённые элементы подготовки становятся наглядными: это касается и бомбоубежищ, и административных зданий. Я вот вижу в каких-то Telegram-каналах, что вот, мол, укрепляют школы и детские сады, готовят их якобы для боёв. Слушайте, никто не будет использовать школы и детские сады для стрелковых боёв. Административные здания на каких-то этапах, если Украина перейдёт в наступление, будут задействованы, это в компетенции штаба по территориальной обороне», — поясняет Денис Пушилин.
В 10 км от линии разграничения — свежие окопы и люди в одежде цвета хаки и камуфляже, блокпосты.
На остановках и зданиях населённых пунктов надписи: «ДНР», «Мы выбрали Россию!», «Спасибо деду за Победу!», граффити в виде георгиевских лент и чёрно-сине-красных флагов.
Маленькие населённые пункты вокруг Горловки, которые стоят на линии соприкосновения — посёлок шахты имени Гагарина, посёлок шахты 6/7, посёлок Зайцево (поделен на две части, южная — в непризнанной ДНР, северная — на Украине), — сегодня каждый день появляются в сводках об обстрелах.
Жительница посёлка шахты 6/7 Марина встречает нас у разрушенной школы. Она рассказывает, что перемирие, объявленное прошлым летом, людей воодушевило, «все дома свои подлатали», но в последние два месяца обстрелы возобновились.
«Каждый день стреляют, — говорит она. — Когда не стреляют, уже неспокойно — как будто всё время чего-то ждёшь».
В посёлке осталось несколько десятков человек. Кто-то живёт постоянно, кто-то приезжает днём, чтобы убрать в доме, вскопать огород.
Сама Марина и её муж уезжать из посёлка не собираются.
«Скажите — куда? Вот куда? Все говорят: «Почему не выезжаете?». Мы выезжали. На месяц. Была копеечка за душой, мы их прокатали, жить нужно где-то и кушать что-то, и мы вернулись домой», — объясняет она.
Про переезд она говорит так же, как люди в Донецке, Горловке и во всех других городах и посёлках: «Это наши дома, мы здесь выросли, мы здесь вырастили своих детей. И почему я должна со своего дома, со своей земли куда-то выезжать, почему?».
И начинает плакать: «Мы думали, что вот договорятся, будет всё хорошо, наступит какой-то момент, что всё наладится и всё будет хорошо. Люди, которые не переживали этой обстановки, они ничего не поймут. Поверьте, ребята, не хочется ничего, вот «хочу машину, хочу ещё что-то» — ничего. Мира. Дайте мира, мы больше ничего просить не будем».
Дети войны
От Горловки до Углегорска около 20 км по прямой. В 2014—2015 году тут шли ожесточённые бои прямо в городе. Сперва несколько месяцев Углегорск штурмовали силы АТО Украины и в августе город перешёл под контроль ВСУ, но в конце января — начале февраля 2015 года город вернулся под контроль ДНР.
«ДНР» и «Россия» — эти две надписи на бетонном заборе на въезде в Углегорск разделены проломом от снаряда. Все дома — в знакомых уже выбоинах.
Вместе с помощниками местного детского омбудсмена Элеоноры Федоренко мы посещаем несколько детдомов.
Первый — в Углегорске. Здесь в доме-интернате для детей с особенностями развития живут более ста воспитанников в возрасте от шести до 17 лет.
Щерится разорванной снарядами крышей старый корпус интерната. Рядом новое здание встречает нас ярко-зелёными, от травяного до тёмного, стенами. Высыпают дети, которым мы передаём коробки с фломастерами, красками, разной канцелярией для поделок.
«Ух ты, синий трактор!» — парень прижимает к себе коробку гуаши с машинками на обложке.
Преподаватели рассказывают: все нынешние воспитанники интерната — новенькие. Те дети, кто был здесь до них, уехали в лагерь ещё летом 2014 года, а когда Углегорск перешёл под контроль ВСУ, их отправили в другой интернат, на территории Украины. А в этом интернате тогда устроили казарму. Преподавателям пришлось бежать из города рано утром.
«Мне позвонили добрые люди в пять утра — на следующий день после того, как Украина пришла сюда. Сказали бежать прямо сейчас, что завтра за мной придут. И я побежала в пять утра по дороге в Енакиево, шла, в чём выскочила, до самого города (чуть более 10 км. — RT). Потом помогала в Горловке на кухне, чем могла», — рассказывает Ирина, завуч интерната.
Ей грозили очень крупные неприятности, попади она в руки ВСУ. Ирина помогала готовить референдум о самоопределении ДНР весной 2014 года.
Сейчас воспитатели вернулись и собирают свой детский дом обратно по кусочкам. Вот стол для пинг-понга — подарок одних добрых людей. Вот другие добрые люди подарили воспитанникам рыбок, а также живых кроликов, хомячков и даже попугаев.
Стены классов покрашены свежей краской в пастельные тона: персиковый, розовый, лазурный. Стоит новенькая мебель. А тренажёры в спортзале, шкаф и учительский стол в одном из классов — старые, их удалось спасти.
До линии разграничения, где сегодня ночью были обстрелы, отсюда — всего ничего. Но дети не просыпаются от обстрелов: привыкли.
Подростки из Углегорского детского дома-интерната ещё помнят довоенное время, а вот дети из республиканских специализированных домов ребёнка в Макеевке и в Донецке мирной жизни не знают. В каждом из этих детдомов живут воспитанники, которым от одного года до четырёх лет.
Некоторые — круглые сироты, но большинство — это дети, временно оставшиеся без попечения родителей, часто по заявлению самих отца и матери.
Главврач дома ребёнка в Донецке рассказывает мне, что под опеку или на усыновление детей берут довольно охотно: в среднем у них около 90 воспитанников, 20—30 из них каждый год находят семьи, но многие потом возвращаются к родителям, которые успевают решить свои проблемы, пока дети находятся в таких учреждениях.
Мы прощаемся с главврачом дома ребёнка в Макеевке, выходим, и я вижу сбоку, прямо на стене учреждения, стрелочку куда-то вбок и надпись: «Укрытие».
Саур-могила
Один из популярных сувениров в ДНР — это почтовые марки с местной символикой, памятниками и достопримечательностями.
Иногда памятники существуют уже только на марках.
Например, Саур-могила, курган в Шахтёрском районе. В 1943 году за эту высоту шли кровопролитные бои, и после победы на этом кургане поставили монумент памяти павших 23 238 солдат и офицеров 5-й ударной армии.
Сейчас бронзовый солдат похоронен под обелиском. Летом 2014 года за высоту шли ожесточённые бои между ДНР и Вооружёнными силами Украины. В ходе одного из обстрелов обелиск рухнул, погребя под собой статую и вечный огонь.
Мы идём туда по иссечённым каменным ступеням мимо уцелевших фрагментов мемориала в честь бойцов пехоты, танковых войск, артиллерии и авиации — всё в чёрных дырах от пуль. У подножия мемориала — недавние могилы. Мне бросается в глаза дата рождения на одной из могильных плит: 1991 год. Год смерти — 2014-й.
От статуи солдата на поверхности остался только сапог, да в проёме плит рухнувшего обелиска видна бронзовая ладонь.
На ветру реет знамя над могилами, покачивается колокол, очень ветрено.
С высоты Саур-могилы по одну руку видны сопки Донбасса. По другую руку, на горизонте — Россия. В хорошую погоду там блестит Азовское море.
Сильные обстрелы и елка: как живет Донбасс, верящий в чудо
По заявлению МИД РФ, положение у линии соприкосновения с Донбассом очень серьезно. «ВСУ наращивают военную силу, стягивают тяжелую технику, личный состав. По некоторым данным, численность группировки войск Украины в зоне конфликта уже достигает 125 тысяч человек. А это, если кто не знает, половина всего состава ВСУ. Нарушения режима прекращения огня фиксируются уже не локально, а вдоль всей линии соприкосновения», – отметила официальный представитель МИД РФ Мария Захарова.
В Донецком театра оперы и балета – последние репетиции традиционного «Щелкунчика». Артисты пока без костюмов, билеты на 31 декабря уже все раскуплены.
«Мы верим в это чудо. Чудо, что мы будем жить и работать в мирной стране, будем растить наших детей и внуков. В это свято надо верить. И в какой-то степени это в наших реалиях похоже на чудо», – говорит Людмила Евтихова, режиссер-постановщик Донецкого театра оперы и балета.
Чудом в сегодняшнем Донецке можно считать многое. На центральной площади устанавливают елку. При этом в Докучаевске в то же время – сильные обстрелы жилых районов.
В такой ситуации – работают предприятия, добывается уголь. Шахтеры спускаются в забой. Поднимаемся на крышу шахтного ствола, вид – завораживающий.
Город отсюда – как на ладони. Мы находимся на самой высокой точке шахты. Здесь традиционный и обязательный элемент – звезда. В советское время ее зажигали. Это означало, что шахта перевыполнила план и можно ждать премию к семейному бюджету всех, кто здесь трудился. Предприятие перевыполняет план и сейчас, но звезду не зажигают. Это было бы слишком хорошим ориентиром для украинских артиллеристов. Видны трубы Авдеевского коксохимического комбината. И там уже Вооруженные силы Украины.
Раньше с этого предприятия уголь отправляли на 4 ТЭЦ. Три украинские сейчас остановлены, работает лишь одна, потому что она на территории ДНР. Ну, и по графику – снабжение металлургических предприятий республики.
«Предприятие пережило тяжелые времена. Но на сегодняшний день с приходом инвестора у нас – второе дыхание, принимаем сейчас людей на работу», – сказал Сергей Тещенко, директор угледобывающего предприятия.
Едем к линии фронта. Радио ловит уже украинскую волну. Зеленский рассказывает в Раде, как все хорошо.
Вот та самая грязь, которую, по информации западных информационных агентств, не в состоянии преодолеть русские танки. Последнее расстояние до передовой мы проезжаем на армейском вездеходе. Еще не подморозило.
Воинственная риторика и чуть ли не истерия Украины, ждущая наступления из этих окопов со дня на день, сильно контрастирует со спокойной уверенностью в своей правоте тех, кто здесь держит оборону. Каждый из тех, кто ежедневно спускается в эти окопы, знает, зачем он здесь и что он защищает.
В детском доме Амвросиевки полным ходом идет подготовка к новогоднему представлению, репетиция танца снежинок. В кабинете психолога – новый неведомый агрегат – стол для песочного рисования. Этот подарок для детей организовал наш продюсер Андрей Руденко.
«Дети верят, что найдут свою семью, что их или мама, или папа заберут или найдется другая семья, пусть и не кровная», – говорит директор школы-интерната.
Что принесет республикам Донбасса следующий год, спрогнозировать вряд ли представляется возможным, но мир и уверенность в завтрашнем дне эти люди заслужили абсолютно точно.
Сильные обстрелы и елка: как живет Донбасс, верящий в чудо
По заявлению МИД РФ, положение у линии соприкосновения с Донбассом очень серьезно. «ВСУ наращивают военную силу, стягивают тяжелую технику, личный состав. По некоторым данным, численность группировки войск Украины в зоне конфликта уже достигает 125 тысяч человек. А это, если кто не знает, половина всего состава ВСУ. Нарушения режима прекращения огня фиксируются уже не локально, а вдоль всей линии соприкосновения», – отметила официальный представитель МИД РФ Мария Захарова.
В Донецком театра оперы и балета – последние репетиции традиционного «Щелкунчика». Артисты пока без костюмов, билеты на 31 декабря уже все раскуплены.
«Мы верим в это чудо. Чудо, что мы будем жить и работать в мирной стране, будем растить наших детей и внуков. В это свято надо верить. И в какой-то степени это в наших реалиях похоже на чудо», – говорит Людмила Евтихова, режиссер-постановщик Донецкого театра оперы и балета.
Чудом в сегодняшнем Донецке можно считать многое. На центральной площади устанавливают елку. При этом в Докучаевске в то же время – сильные обстрелы жилых районов.
В такой ситуации – работают предприятия, добывается уголь. Шахтеры спускаются в забой. Поднимаемся на крышу шахтного ствола, вид – завораживающий.
Город отсюда – как на ладони. Мы находимся на самой высокой точке шахты. Здесь традиционный и обязательный элемент – звезда. В советское время ее зажигали. Это означало, что шахта перевыполнила план и можно ждать премию к семейному бюджету всех, кто здесь трудился. Предприятие перевыполняет план и сейчас, но звезду не зажигают. Это было бы слишком хорошим ориентиром для украинских артиллеристов. Видны трубы Авдеевского коксохимического комбината. И там уже Вооруженные силы Украины.
Раньше с этого предприятия уголь отправляли на 4 ТЭЦ. Три украинские сейчас остановлены, работает лишь одна, потому что она на территории ДНР. Ну, и по графику – снабжение металлургических предприятий республики.
«Предприятие пережило тяжелые времена. Но на сегодняшний день с приходом инвестора у нас – второе дыхание, принимаем сейчас людей на работу», – сказал Сергей Тещенко, директор угледобывающего предприятия.
Едем к линии фронта. Радио ловит уже украинскую волну. Зеленский рассказывает в Раде, как все хорошо.
Вот та самая грязь, которую, по информации западных информационных агентств, не в состоянии преодолеть русские танки. Последнее расстояние до передовой мы проезжаем на армейском вездеходе. Еще не подморозило.
Воинственная риторика и чуть ли не истерия Украины, ждущая наступления из этих окопов со дня на день, сильно контрастирует со спокойной уверенностью в своей правоте тех, кто здесь держит оборону. Каждый из тех, кто ежедневно спускается в эти окопы, знает, зачем он здесь и что он защищает.
В детском доме Амвросиевки полным ходом идет подготовка к новогоднему представлению, репетиция танца снежинок. В кабинете психолога – новый неведомый агрегат – стол для песочного рисования. Этот подарок для детей организовал наш продюсер Андрей Руденко.
«Дети верят, что найдут свою семью, что их или мама, или папа заберут или найдется другая семья, пусть и не кровная», – говорит директор школы-интерната.
Что принесет республикам Донбасса следующий год, спрогнозировать вряд ли представляется возможным, но мир и уверенность в завтрашнем дне эти люди заслужили абсолютно точно. Источник
Диверсии в Крыму и наращивание группировки на Донбассе: военный психоз Украины
Украина ведется на безответственные науськивания Запада, веря, что кто-то там готов за нее умирать. Не готов. Еще раз это подтвердил генсек НАТО Йенс Столтенберг на недавней встрече министров иностранных дел Альянса в Риге, где уточнил, что члены клуба имеют право на гарантии безопасности и коллективную оборону, тогда как партнеры – на абстрактную «всестороннюю поддержку»:
«Украина как ценный партнер НАТО может рассчитывать на нашу всестороннюю поддержку, тогда как в отношении членов Альянса речь идет о гарантиях безопасности и коллективной обороне», – заявил генсек НАТО.
Государственного переворота, который Зеленский анонсировал, так и не случилось. Хотя нагнетал, как мог, рассказывая, как сговорились российские спецслужбы и украинские олигархи, чтобы лишить президента власти.
«Никого нет. Под парламент стянули тысяч 10 полиции и еще один какой-то хромой. И это называется переворотом?! Так надругаться над ожиданиями людей! Обещали переворот – давайте переворот, а не вот это», – иронизирует депутат Рады Вадим Рабинович.
Митингуют на Майдане, кстати, вовсе не русские агенты – Зеленским недовольны радикальные националисты, те самые, у которых как раз есть опыт совершения по меньшей мере одного госпереворота, в 2014-м. Президентское кресло шатается, рейтинг с момента избрания упал втрое, и спасти его могут только выдуманные внешние угрозы: заговоры и война.
«Восемь лет идет война на Донбассе. Восемь лет, как Россия аннексировала Крым. И я не боюсь говорить и говорю прямо. Мы не боимся прямого диалога», – сказал Зеленский.
Возвращение Крыма он называет главной своей целью, причем намерен использовать для этого любые возможности, в том числе и военные – а это, конечно, прямая угроза России. Опираться исключительно на армию украинский президент собирается и на Донбассе, хотя все время почему-то настаивает и на прямых переговорах с Россией: «Никто, кроме нашей армии, нас не защитит – это правда. И мы должны сознаться, что без нашего войска не сможем остановить войну. И мы должны сказать, что мы не сможем остановить войну без прямых переговоров с Россией».
Но Россия не сторона конфликта, ни в одном пункте Минских соглашений не фигурирует. А если речь идет о любых других российско-украинских переговорах, которые Донбасса не касаются, то Зеленский ведь сам делает все, чтобы они не состоялись: на Украине уничтожают русский язык, а законопроект «о временном государственном устройстве» вообще прямо запрещает договариваться и с Россией, и с Донбассом.
«Байрактары» постоянно работают. На данный момент они успешно выполняют все поставленные задачи. Что касается «Джавелинов», то мы ими укомплектованы и готовы применить в случае необходимости», – заявил Александр Павлюк, командующий Объединенных сил ВСУ.
А ведь это тоже прямое нарушение Минских соглашений. Украина наращивает свою группировку на Донбассе, а в эскалации опять привычно обвиняет Россию, используя для этого выдуманные, а потому всякий раз разные цифры.
«Суммарное количество войск, которые могут быть задействованы для эскалации, сегодня оценивается в 94,3 тысячи человек», – сказал министр обороны Украины Алексей Резников. Очередной повод просить дополнительную военную помощь Запада. И грозить Донбассу.
«Мы должны говорить, зная, что у нас сильная и мощная армия, друг другу правду, если мы хотим вернуть Донбасс», – подчеркнул Зеленский.
Это не что иное, как анонс начала военной операции, боевых действий, войны с собственным народом с вполне предсказуемыми последствиями для украинской государственности. Зеленский предлагает открыть еще и Крымский фронт – там ежедневно проводятся учения. И артиллерийские стволы неизменно направлены в сторону полуострова.
Созданная Зеленским политическая «Крымская платформа» – лишь прикрытие, под которым Украина действует из подполья, в Херсоне работает даже специальное подразделение СБУ, которое планирует диверсии и покушения в Крыму.
Вот запись разговора его начальника генерала Доценко с заместителем:
— Кто не знает, будут обвинять русские власти, что преследуют мусульман по беспределу?
— Москали будут обвинять татар, что для нас тоже неплохо.
— Татары скажут: что мы своего муфтия, мусульманина, да никогда в жизни!
— Муфтий – это лучше всего.
— И третий вариант: это действительно кого-то из властей типа Константинова.
— Этот человек ходит с охраной.
— Его, как Аксенова, не охраняют.
— Давайте с муфтия начнем.
И вот уже в дом муфтия Аблаева в Симферополе летит бутылка с зажигательной смесью. Крымско-татарская тема разыгрывается как по нотам, и беглое руководство Меджлиса (Чубарова и Джемилева) украинские спецслужбы рассматривают как своих агентов.
Вот агенты украинских спецслужб, задержанные Федеральной службой безопасности только за последнее время, отец и сын Ковали, а это автомобиль, на котором они разъезжали, в багажнике – целый арсенал. Признательные показания еще одного завербованного – Александра Цилыка – не оставляют сомнений в намерениях украинской стороны.
Украина из года в год направляет в Россию диверсантов, чтобы те совершали убийства и взрывы. Особое внимание уделяя территории Крыма. Группа кадровых офицеров из украинской военной разведки собиралась провести в Крыму целую серию терактов, но в полном составе была арестована, а командир диверсантов Сергей Швиденко получил шесть с половиной лет колонии строгого режима. Источник
Жители Донбасса рассказали про слухи о новой войне с Украиной
«Этой осенью все более масштабно, чем весной»
«Я не замечаю никакой тревожности. Единственное, иногда фиксирую праздные рассуждения на тему войны, будет она или нет. Но люди, которые это говорят, обсуждают войну, которая будет как бы не здесь и не с ними.
Возможно, это особенность нашей психики, которая блокирует излишнюю тревожность. Все-таки 8 лет прожили, волнуясь о будущем. А может быть, действительно нет перспектив для начала войны, и мы подсознательно понимаем, что речь идет просто о политических играх, — рассказывает «МК» журналист из Донецка Рамиль Замдыханов. — Точно никто не собирает тревожные чемоданы, никто не скупает товары первой необходимости. Наоборот, наша жизнь постепенно наполняется предновогодней суетой. Окопы никто не роет.
Я хорошо помню Донецк мая 2014 года — сейчас совсем другая ситуация. Война — как темнота, которая наступает, когда в комнате выключаешь свет. Она не наползает, а появляется моментально. Ощущение войны буквально пронизывает тебя, и ты понимаешь что она вокруг, а ты в ней».
Замдыханов подчеркнул, что он живет в районе донецкого железнодорожного вокзала рядом с Песками и аэропортом. По его словам, за все время с начала войны обстрелы не останавливались ни на один день. «То стихает, то загорается. Люди работают. Каких-то всплесков я последнее время не замечал», — заключил собеседник «МК».
«В нашей семье тему войны даже не обсуждают. Вот весной немного страшновато было, но мы с юмором на это смотрели. Наверное, уже так привыкли, что смех стал защитной реакцией. Окраины Донецка обстреливают, конечно, но в центре этого не слышно», — говорит жительница Донецка Надежда.
Еще одна жительница столицы ДНР Анна призналась корреспонденту «МК», что ее знакомые живут по принципу «что было — видели, что будет — посмотрим». «Осточертело это нагнетание и все эти журналистские танцы на костях с обеих сторон. Никаких приготовлений к войне не видно. Да и надоело уже готовиться, все привыкли».
Руденко согласен с тем, что, если Украина нападет на ДНР, Донецк должен обратиться за помощью к России. Вместе с тем он предполагает, что на Западе заранее просчитали этот ход, поэтому уже сейчас собирают материалы, чтобы первыми обвинить Москву в агрессии. «У меня нет сомнений, что в случае агрессии Украина и Запад получат достойный отпор. Но очень бы не хотелось, чтобы Донбасс вновь вернулся к войне уровня 2014 года. Сейчас мы учимся жить в новых условиях, повышаем социально-экономические стандарты, после указа Путина о приравнивании наших товаров к российским бизнес получил стимул к развитию. Усиление человеческого напряжения влияет на нас негативно. Любая мирная жизнь будет парализована войной», — признался Руденко.