чем занимается сын аксенова

Василий Аксенов и его любовь

А вы смотрели сериал, снятый по роману Василия Аксенова «Таинственная страсть?»

Василий Аксенов описал себя, свою семью, своих друзей, поэтов 60-тидесятников. Сам Василий Аксенов был сыном Евгении Гинзбург, книгу которой «Крутой маршрут», наверняка многие читали.

Мне попалась инересная статья Ирины Карпинос о любимой женщине писателя Майе Кармен, воплощенной в сериале Юлией Пересильд.

Однажды на исходе 60-х годов прошлого века популярный молодой советский писатель приехал в Ялту отдохнуть и поработать в Доме творчества. В первый же день в писательской столовой он встретил свою подругу, не менее известную поэтессу. Разговорились. Всплеснув руками, она воскликнула: «Как, ты не знаешь Майю? Сейчас я вас познакомлю!»

С этой реплики начался один из самых знаменитых шестидесятнических романов века: писателя Василия Аксенова и московской светской львицы-тигрицы Майи Кармен. (В их общей подруге без особого труда можно узнать Беллу Ахмадулину).

Фамилия Кармен этой женщине удивительно подходила и, хотя по паспорту она была Овчинникова, «вся Москва» ее знала как жену высокопоставленного режиссера-документалиста Романа Кармена. Аксенов и приехавший вместе с ним в Дом творчества поэт Григорий Поженян были наслышаны о Майе. Поженян готов был ринуться в бой, но, увидев собственными глазами искру, проскочившую между Василием и Майей, решил не мешать другу. «Уйду с дороги — таков закон. Третий должен уйти», — позже написал Поженян в одной из своих песен.

В этой наполненной знаменитостями столовой Аксенов увидел невеселые уставшие глаза овеянной мифами незнакомки и понял, что пропал. Оригинал оказался гораздо одухотворенней многих копий, которые рисовало распаленное воображение мужчин, желающих остаться тет-а-тет с супругой Кармена. 34-летняя Майя Змеул, по первому мужу Овчинникова, по второму Кармен, всю предыдущую зиму выхаживала своего не слишком счастливого документалиста после инфаркта, настигшего его в самом опасном мужском возрасте — на рубеже 60 лет. А не очень счастлив лауреат государственных премий и друг генсеков Роман Кармен был из-за сексуальных достижений доставшихся ему жен. Первые две ославили его на весь богемный мир своими громогласными изменами. А третья, Майя, моложе на четверть века, с белокурыми косичками и маленькой дочкой Аленой, показалась Кармену ангелом во плоти. Но потом ангел стал превращаться в демона-искусителя.

Василий Аксенов не был свободен к моменту встречи с Майей. Став известным писателем, он полностью утратил моногамные свойства характера. Остро ревнующая жена Кира и сын Алеша не мешали создателю исповедальной прозы много работать и постоянно куролесить. В ту пору, о которой мы говорим, на слуху был роман Аксенова с первой красавицей-интеллектуалкой города на Неве Асей Пекуровской. На пике этого романа Ася успела ненадолго сходить замуж за никому еще не известного Сергея Довлатова.

Любопытная сцена разыгралась в ресторане «Крыша» гостиницы «Европейская», где как-то ужинали Аксенов и Пекуровская (а Довлатов в это время служил в армии, подальше от жены Аси и сопровождавших ее лиц мужского пола). После ужина они спускались по лестнице, построенной модернистом Федором Лидвалем, и спорили, остались ли в Питере хорошие писатели, или все, подобно Аксенову, переехали в Москву. «Ну назови хоть кого-нибудь!» — взывал Аксенов к Асе. И тут они увидели распластанного у их ног, пьяного, что называется, в зюзю Андрея Битова. Указав перстом на съехавший набок битовский галстук, умница-красавица Ася сказала: «Вот лежит один из лучших представителей петербургской прозы!» — и, переступив через писательское тело, мимолетная жена Довлатова и примкнувший к ней прозаик Аксенов пошли ловить такси.

Между тем, курортный роман Майи Кармен и Василия Аксенова оказался совсем другого жанра. Об их затянувшихся встречах знали все. Майю осуждали больше, Василия — меньше. Только Белла Ахмадулина никого не осуждала, считая себя сестрой Аксенова и верной подругой Майи. Впрочем, она считала себя еще и подругой Романа Кармена. «О времена, о нравы!» — процитирует какой-нибудь латентный ханжа. На самом деле свободные нравы сопутствуют любым пассионарным временам. Потом, после ввода войск в Чехословакию в августе 68-го, совренессанс стал скукоживаться до состояния, ныне именуемого застоем. А роман Аксенова и Майи все продолжался. Их видели в Ялте, Коктебеле, Сочи, Прибалтике, Питере. Жена Аксенова Кира от этих видений болезненно полнела, муж Майи Роман Кармен переносил новые инфаркты и просил жену не оставлять его. Она ухаживала за больным Карменом, а потом встречалась с Аксеновым где-нибудь подальше от злопыхательской Москвы. «Верни Роме Майку!» — повторял при встрече Юлиан Семенов влюбленному коллеге.

Однажды друг Аксенова, знаток джаза и литературы Александр Кабаков, целый месяц отдыхал с женой Эллой в Таллине. В один из вечеров они вышли на улицу Лабораториум, описанную в прозе Аксенова. И Кабаков сказал: «Здесь витает дух Василия Палыча». При этих словах на другой стороне улицы появились Аксенов и Майя Кармен. Кабаков вспоминал: «У красавицы Майи был тогда типаж Мэрилин Монро. Причем Монро того знаменитого кадра, где ветер из подземной вентиляции задирает ей подол платья». Я, дотошный автор этих строк, разглядывая фотографию Майи Афанасьевны, не увидела ни малейшего сходства с Мэрилин. Не очень молодая и совсем не кукольного типа женщина поражает своим взглядом. Взгляд — абсолютно счастливый. А у обнимающего ее Аксенова взгляд — абсолютно влюбленный. Неотразимая фотография! И разрезать ее пополам (он — отдельно, она — отдельно) невозможно.

В середине 70-х Аксенов заканчивает «Ожог», поворотный роман его судьбы и творчества. До половины «Ожога» главный герой запойно пьет, потом резко бросает пить. То же происходит и с Аксеновым. С середины романа он начинает писать, подпитываясь совсем другими энергиями. Свой самый главный роман Аксенов посвятил Майе. Алиса Фокусова из «Ожога» — одна из ипостасей Майи, так же как Ралисса Кочевая из закатного романа «Таинственная страсть». Таинственная страсть к чему? К творчеству, любви, свободе? Ну да. Однако стихи Ахмадулиной, из которых Аксенов выкроил название романа, звучат так: «К предательству таинственная страсть, друзья мои, туманит ваши очи».

Роман Кармен умер в 1978 году от инфаркта. Майя так и не развелась с ним. После скандала с альманахом «МетрОполь» и последующего исхода Аксенова из Союза писателей назревает необходимость выезда из СССР. Аксенов развелся с Кирой и 30 мая 1980 года женился на Майе. У них была очень грустная свадьба на переделкинской даче. Случайно или не случайно дата регистрации брака совпала с 20-летием смерти Пастернака, умершего в том же Переделкине.

А уже 22 июля друзья провожали молодоженов в Шереметьево. 48-летний Аксенов и 50-летняя Майя, а также ее дочь Алена и внук Иван улетали в Париж, чтобы через пару месяцев оказаться в Америке. Думали, что навсегда. 25 июля 1980 года Аксенов позвонил из Парижа Ахмадулиной в Москву и услышал: «А у нас сегодня умер Володя».

Василий и Майя Аксеновы прожили в США 24 года. В основном, благополучно. Он стал американским профессором и издавал, что хотел. Но в 1999 году случилась трагедия. 26-летний Иван, внук Майи, которого Аксенов любил, как сына, шагнул с седьмого этажа. В небо. «Как же мы дальше будем жить?» — спросила Майя. «Грустно будем жить», — ответил Аксенов.

В 2004 году они перебрались во Францию, в Биарриц. И в Москве им ещё в 90-х дали квартиру в высотке на Котельниках взамен той, что отобрали после отъезда. 15 января 2008 Аксенов потерял сознание за рулем, выезжая из двора этой самой высотки. В итоге — тяжелейший ишемический инсульт, две операции и полтора года в состоянии комы. 6 июля 2009 года Василия Павловича не стало. А еще раньше дочь Майи Алена, приехавшая из США в Москву, чтобы ухаживать за любимым отчимом, умерла во сне. Ей было 54 года. Майя Афанасьевна, потерявшая внука, дочь и мужа, осталась совсем одна. Только тибетский спаниель Пушкин, любимец Аксенова, заставлял ее жить дальше. Она говорила, что не может его бросить. Жив ли ты еще, дружище Пушкин.

P. S. В 2006 году я познакомилась с Василием Павловичем Аксеновым на кинофестивале «Остров Крым» в Севастополе. Он выкроил 15 минут, чтобы поговорить со мной. Председателя жюри ждал просмотр очередного фильма. Ровно на 15-й минуте за Аксеновым пришли. Он взглянул на пришедших: «В кино не пойду. Этот разговор мне важнее». И мы продолжили нашу беседу. У него были грустные глаза, но он шутил и так, не всерьез упоминал, что Майя Афанасьевна теперь читает, в основном, дамские детективы, поскольку они действуют на нее успокаивающе, в отличие от произведений мужа. «А как вы сами относитесь к своей писательской судьбе?» — спросила я. И Аксенов печально ответил: «В 60-е — 70-е меня читали, но не знали в лицо. Теперь меня узнают на улице, но не читают».

П.С. Я очень люблю Беллу Ахмадулину за ее взгляд, за честность, за понимание. Вот еще пара истории, характеризующиx ее:

Белла Ахмадулина не подписала письмо против Пастернака, за что была исключена из Литинститута. Подписывала письма в защиту Синявского и Даниэля, других гонимых. Защищала академика Сахарова. Могла в Эстонии, в вечернем клубе, сказать, поднявшись на сцену: «Простите меня, что я ничего не сделала, чтобы вы обрели независимость и оккупация прекратилась».

В 1984 году на встрече Рейгана с советскими поэтами, президент США спросил: «А какой поэт у вас лучший?». Под пристальными взглядами гэбэшников Белла Ахатовна ответила: «Лучший наш и вообще — во всем мире поэт — живет здесь, у вас. Его зовут Иосиф Бродский».

Из рассказа Андрея Мальгина:

«Однажды дома у писателя Попова я сидел за столом с Беллой Ахмадулиной и услышал от нее такой рассказ (по ходу дела дополняемый Борисом Мессерером).

У них в подъезде на Воровского внизу в каком-то закутке жила настоящая княгиня Мещерская. Древняя старуха. Вроде бы раньше ее семье принадлежал весь дом. Ахмадулина любила у нее сидеть и вести антисоветские разговоры. Однажды она заглянула к ней по дороге в мастерскую и обнаружила старуху в большом беспокойстве: ей отключили телефон, а здоровье у нее слабое, старуха боялась, что не сможет вызвать скорую. Белла Ахатовна пулей взлетела на чердак в мастерскую. Мессерер там на антресолях что-то ваял. К своему ужасу, он услышал, как поэтесса набрала номер справочной и спросила телефон КГБ.

Он не успел принять мер, как номер был набран, и вот что он услышал: «Это КГБ? Послушайте. У дамы многих лет отключили телефон. Там, конечно, копают во дворе, но мы думаем на вас».

На том конце опешили и спросили: «А вы кто собственно такая?» «А я Ахмадулина!» На этом разговор закончился, и Мессерер стал ей кричать сверху: «Дура! Зачем ты себя назвала!» «А как я еще могу назваться, если я действительно Ахмадулина?»

Через минуту снизу с благодарностью позвонила княгиня — ей включили телефон.

Источник

Алексей Васильевич Аксёнов

Алексей Васильевич Аксёнов

Алексей Васильевич Аксёнов (род. 18 сентября 1960, Москва) — российский кинематографист, художник-постановщик. Отмечен премией на международном фестивале рекламных фильмов «Каннские львы». Сын известного писателя В. П. Аксёнова.

Содержание

[править] Биография

С 1985 год работал на киностудии «Мосфильм». Сначала как художник-декоратор, а потом уже в качестве художника-постановщика. Первой работой в этом качестве для него стал фильм Михаила Козакова «Визит дамы». Его работа была удостоена положительных отзывов критики. [нет источника] После этого работал совместно с режиссёром Николаем Досталем над фильмом «Облако-Рай» (1991).

В том же году вышел телефильм Михаила Козакова «Тень, или Может быть всё обойдётся», в работе над которым принимает участие Аксёнов.

В 1993 году получил приглашение от Эльдара Рязанова для работы над фильмом «Предсказание». После этого на некоторое время уходит из кино.

В 2001 году состоялось его возвращение в кино. Аксёнов работал арт-директором сериала «Московская сага», снятого по роману его отца.

Источник

Аксёнов, Алексей Васильевич

Премия международного фестиваля рекламы «Каннские львы»

Алексе́й Васи́льевич Аксёнов (18 сентября 1960, Москва) — российский кинематографист, художник-постановщик. Отмечен премией на международном фестивале рекламных фильмов «Каннские львы». Сын известного писателя В. П. Аксёнова.

Содержание

Биография

С 1985 года начинается его трудовая деятельность. Он работает на киностудии «Мосфильм». Сначала как художник-декоратор, а потом уже в качестве художника-постановщика. Первой работой в этом качестве для него становится фильм Михаила Козакова «Визит дамы». Его работа была удостоена положительных отзывов критики. После этого Аксёнов-младший работает совместно с режиссёром Николаем Досталем над фильмом «Облако-Рай», который выходит на экраны в 1991 году. Во время работы над этим фильмом Алексей Васильевич демонстрирует свой разносторонний талант художника-постановщика.

В том же году на экраны выходит телефильм Михаила Казакова «Тень, или может быть все обойдется», в работе над которым принимает непосредственное участие Алексей Аксёнов.

В 1993 году получает приглашение от Эльдара Рязанова для работы над фильмом «Предсказание». После этого на некоторое время уходит из Кинокомедия|кино.

С 1993 по 1999 годы Алексей Васильевич работает в агентстве «Видео Интернейшнл». Принимает участие в создании около 200 рекламных роликов. Многие из них были отмечены призами международных фестивалей.

Награды

1996 — премией международного фестиваля рекламных фильмов «Каннские львы» за ролик «РИКК-Банка» (реж. П. Чухрай)

Фильмография

Художник

Актёр

Примечания

Василий Аксёнов
Семья	Евгения Гинзбург • Павел Аксёнов • Алексей Аксёнов • Майя Афанасьевна Аксёнова
Проза	Коллеги • Звёздный билет • Апельсины из Марокко • Пора, мой друг, пора • Катапульта • Стальная птица • Жаль, что вас не было с нами • На полпути к Луне • Затоваренная бочкотара • Любовь к электричеству • Свияжск • Рассказ о баскетбольной команде, играющей в баскетбол • В поисках жанра • Мой дедушка — памятник • Золотая наша Железка • Ожог • Сундучок, в котором что-то стучит • Право на остров • Круглые сутки нон-стоп • Остров Крым • Скажи изюм • Бумажный пейзаж • В поисках грустного бэби • Желток яйца • Московская сага • Новый сладостный стиль • Кесарево свечение • Вольтерьянцы и вольтерьянки • Москва Ква-Ква • Редкие земли • Таинственная страсть. Роман о шестидесятниках • Ленд-лизовские
Пьесы	Всегда в продаже • Твой убийца • Четыре темперамента • Аристофаниана с лягушками • Цапля • Гора, горе, гореть • Аврора Горелика • Ах, Артур Шопенгауэр
Персонажи	«Скажи изюм» • Алик Конский
Публицистика и общественная деятельность	Десятилетие клеветы • Capital Shift • Ква-каем, ква-каем! • Письмо десяти • Интернационал Сопротивления
Коллективные проекты	Метрополь • Джин Грин — неприкасаемый
Киносценарии и экранизации	Когда разводят мосты • Коллеги • Мой младший брат • Хозяин • Мраморный дом • Центровой из поднебесья • Пока безумствует мечта • Татьяна • Затоваренная бочкотара (фильм) • Шут • Московская сага
Посвящения и память	«Исторический роман» • «Сад» • Аксёнов-Фест • Дом-музей в Казани
Библиография

Полезное

Смотреть что такое «Аксёнов, Алексей Васильевич» в других словарях:

Аксёнов, Павел Васильевич — В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Аксёнов. Павел Васильевич Аксёнов … Википедия

Аксёнов, Алексей — Аксёнов, Алексей: Аксёнов, Алексей Васильевич (р. 1960) российский кинематографист, художник постановщик Аксёнов, Алексей Николаевич (1909 1962) советский композитор, музыковед и музыкальный педагог … Википедия

Аксёнов — Аксёнов русская и коми фамилия. Происхождение фамилии В этом разделе не хватает ссылок на источники информации … Википедия

Алексей Аксёнов — Известно несколько человек с таким именем: Аксёнов, Алексей Васильевич (р. 1960) российский кинематографист, художник постановщик Аксёнов, Алексей Николаевич (1909 1962) советский композитор, музыковед и музыкальный педагог … Википедия

Аксёнов, Василий Павлович — В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Аксёнов. Не следует путать с писателем Василием Ивановичем Аксёновым. Василий Аксёнов … Википедия

Хрунов, Евгений Васильевич — Евгений Васильевич Хрунов Страна … Википедия

Лавров, Александр Васильевич — В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Лавров. Александр Васильевич Лавров … Википедия

Евгений Васильевич Хрунов — Страна: … Википедия

Хрунов Евгений Васильевич — Евгений Васильевич Хрунов Страна: … Википедия

Горбатко, Виктор Васильевич — Виктор Васильевич Горбатко Страна … Википедия

Источник

Как Вася Аксёнов маму любил

Мать Василия Аксёнова после лагерей написала «Крутой маршрут», отец – «Последнюю веру», но писателем стал их сын. Успешным и любимым по обе стороны океана. В своем незаконченном последнем романе «Дети ленд-лиза» он описал сиротское свое детство, пропахшее тухлой баландой. Найдя мать в Магадане, он понял, что в стране, язык которой он так любил, так много«откровенного фуфла».

Сиротская часть Васиного детства, разрушенного чуть раньше его пяти лет, пахла тухлой баландой, бурчала голодом и тревожностью. В феврале 1937 года арестовали мать – тогда редактора газеты «Красная Татария», а потом, в начале июля, пропал отец, незадолго до того смещённый с должности председателя Казанского горсовета. В конце июля опермашина приехала за Васей, и люди из нее прошли в большущую многокомнатную квартиру, где навсегда осталось другое детство – пахнувшее манной кашей, карамелью, глажеными сорочками и душистым мылом перед сном. Теперь комнаты квартиры были опечатаны – все, кроме Васиной детской, где он ютился с двумя няньками. Те голосили, когда официалы уводили последнего ребёнка новоявленных врагов народа. У Васи были сводные брат и сестра от предыдущих браков родителей: Алёша по матери и Майя по отцу – их разобрали родственники.

А вот Васю отвезли в спецдетдом в Костроме, организованный в старой монастырской церкви. На боковых стенах церкви проступали не слишком усердно затёртые лики святых, на центральной висел портрет усатого вождя с юной стахановкой Мамлакат на руках. Сад для детских прогулок был разбит прямо на монастырском кладбище. Вася часто стоял у наглухо забитого фанерой окна, где в щели гулко бил холодный свежий сквозняк, или проводил время под кроватями в спальне, откуда воспитательницы с усталыми раздражёнными лицами вытаскивали его за ноги жёсткими руками. Через полгода за ним приехал брат отца, дядя Андриан. 28 января 1938 года он написал заявление руководству детского дома: «Я брат врага народа П.В. Аксенова, находящегося в настоящее время в Казанской тюрьме № 2…» В пояснительной части говорилось: «Васильку будет у меня неплохо, ибо я педагог. Люблю детей вообще, а его в особенности». Через полтора месяца после ареста брата Андриана исключили из партии и уволили из Таджикского пединститута и вечерней школы в Сталинабаде – и там, и там он преподавал. «Папа, давай с тобой уедем отсюда насовсем!» – сказал мальчишка. «Вася, а я ведь не папа тебе», – ответил позже дядя Андриан. И увёз его в Казань. Там всё ещё жили родственники отца – его мать Евдокия и сестра Ксения.

Сначала он жил у них, потом, недолго, у бабушки Ревекки – маминой матери. Та после ареста мужа окаменела от горя – мужа-еврея в НКВД избивали, на что он отделывал чекистов матом на русском, польском, немецком и на иврите, конечно. Умер упрямо. Старуха же целыми днями сидела на кровати молча и отвлекалась от раздумий, лишь чтобы накормить внука. Потом Вася снова вернулся в дом отцовской семьи. Тётку Ксению Аксёнов вспоминал как тётю Котю, её мужа в начале войны призвали служить на Север в тыл, а Котя трудилась на радио. Жили в коммунальной квартире, большой, шумной. Вася сначала всё спрашивал про родителей и просился жить в свой старый дом на углу Комлевской и Карла Маркса, но потом перестал.

Он рос едва ли не шпанёнком, и в память въедались бесконечные звенья песенных строчек типа босяцких частушек «Тётя-тётя, что вы трёте между ног, когда идёте», агитпроповских «Сотня юных бойцов из будённовских войск», лирических «Не забывай, подруга дорогая, про наши песни, взгляды и мечты» да тех, что пели курсанты лётной школы неподалёку – «Мэри дурой была, Мэри Джорджу дала». Из этих миллионов стишат пацанва вылавливала смыслы жизни, пыталась понять, что в ней куда прикручивается, ну и Васька что-то прояснял. Гонял с друзьями в парке, пугал любовные парочки. Засели в голове маленького умника и герои книжек, отпечатались и удивительные страны из иллюстрированных атласов, и поразительные люди, живущие вдалеке от тех волчьих блужданий, которые были нормой в Васькиной реальности.

Только в 1943 году в памяти стали всплывать образы двух очень красивых людей. В доме своего дяди он нашёл паспарту из дорогого картона, сделанное в модном казанском ателье. На нём сияли молодой зрелостью и любовью его великолепные родители – Павел Аксёнов и Евгения Гинзбург. Отец в каракулевом полушубке и большом кепи и мать в роскошной чернобурке. Ещё долго после этого они будут казаться ему сном.

Партийные торгаши, несмотря на приходящие от союзников по ленд-лизу продукты, поддерживали голод в тренде. Тётя Котя спасла семью. Она опубликовала в газете полностью лживую, льстивую статью о заведующей общественным пунктом питания, которую в воспоминаниях Аксёнов называл Фирой Мироновной Шпрудель, а потом для неё же организовала сладчайший промо-эфир на местном радио. И заведующая стала время от времени говорить ей: «Пришлите ваших деток с бидонами, я их наполню супом». Дома бидоны открывали, всплывала чечевица, ее процеживали, кроме неё в этом вареве было полно грязи, палок и протухшей растительности. Из чечевицы выбирали гадость, потом жарили её на растительном масле и ели. Бывало, что в супе оказывалась перемолотая колбаса – праздник. У Фиры Мироновны была дочь, а у тёти Коти любовник – полярный лётчик и Герой Советского Союза, но об этом никто вроде как не знал, полярник был другом семьи. Пищевая заведующая поделилась с тётей, что дочь страсть как влюблена в лётчика, да и ей хочется стать бабкой маленького «генералыша». В общем, просила Котю устроить званый вечер и конфиденциально познакомить дочь с завидным женихом. Коте было никак не открутиться – она ведь замужем, муж служит на Тихом океане. Ох, что это был за вечер! Властительница продовольственных запасов снабдила их дом такими изысками, от которых и в сытые времена у многих челюсти сводило. Из чистейшей пшеничной муки напекли пирожков с разными начинками, на столе были колбасы и ветчины, супы и холодцы, бараньи рёбрышки, салаты и икра, ликёры, вино, конфеты, русский хворост и татарский чак-чак. Полярник, подвыпив, усадил Котю в машину и увёз будто бы прохладиться от душного вечера. Виновница торжества надралась, заказчица – негодовала. Васька во всей этой истории как будто увидел мизер человеческий: вроде бы радость, но какая-то бессмыслица.

После ареста Вася отца видел только дважды. Оба раза по срочному звонку он маленьким бежал с бабкой на Черноозёрскую улицу, которая стала для жителей Казани вроде Лубянки для москвичей. Мать он не видел совсем. Она только всплывала в памяти той великолепной дамой, щемила и растворялась. Уходя из дома в последний раз, всё на ту же Черноозёрскую улицу, она не смогла взглянуть на маленького сына, попросила нянек его увести. И большую часть своей тюремной и лагерной жизни боялась о нём вспоминать. Боялась вообще думать о детях, с ума начинала сходить. Алёша умер в Ленинграде в блокаду от голода. О Ваське она получала короткие сообщения от родственников мужа. Чуть повзрослев, он и сам стал ей писать, но редко и коротко: «Как дела? Я живу хорошо. Какая у вас погода? У нас хорошая», – как чужой. Она не раскисала, заморозилась, стала будто истукан.

Был январь 1948 года. Магадан беспросветен, Женя Гинзбург потом писала, что каждое утро хотелось умереть. К тому времени её из лагерей перевели на поселение. Она получила уже девять отказов на просьбы разрешить приезд сына и подала десятое прошение. Ей сидельцы говорили: просто бей в одну точку – она и била. В итоге практически закатила скандал полковнику Франко из отдела кадров Дальстроя и, отчаявшись, отправилась в Управление Магаданских лагерей. Начальница, товарищ Гридасова – дама неоднозначная, но большая любительница чувствительных кинофильмов, как о ней поговаривали, а это какой-никакой, но шанс. Гинзбург штурмовала Гридасову горем матери, разбитым детством и прочими слезливыми банальностями. И чудо случилось. Вася стал первым ребёнком, которому разрешили приехать с материка.

«А правда, что от Колымы рукой подать до Аляски? А верно, что там живут племена, родственные ирокезам? – стал писать Вася. – Обязательно приеду. Пропуск получил!» Она помнила его почти младенцем, и вот теперь он проступал из писем мечтательным, живым. Наконец между ними родное протягивалось. Он должен был приехать в сентябре. Она пошла в школу записать Васю на уроки, впервые за чёртову уйму лет чувствовала себя простой мамашей, а не зэком-одиночкой. Ей собрали деньги, договорились с людьми, которые ему помогут доехать из Казани в Магадан через Москву. И вот он уже там. Но вдруг связь оборвалась. От него ничего не слышно, она начинает сходить с ума, представляет все возможные крушения и несчастья. Наступил октябрь. Она изводится, известий нет, ругается с друзьями, со всеми, кто помогал, осыпает упрёками их, обвиняет – терпят. Звонит и звонит на приёмный пункт поселения – нет и нет, отвечают. Это невыносимо, время идёт, уроки в школе начались давно. В какой-то день уже без всякой надежды она снова звонит и механическим голосом задаёт тот же вопрос: «Прилетела Нина Константиновна?» – это женщина, которую удалось раздобыть для сопровождения Васи из Москвы. И вдруг: «Да, прилетела, вот бокалы за её здоровье поднимаем!» – «А мальчик из Казани?» – «Мальчик?» – и в этом месте разговора собеседник отвлекается. И молчание, которое тянется, как скупой дождь по грязному стеклу. Материнская паранойя сыплет с неба самолёты, сталкивает машины, взрывает небеса, выкручивает нутро. А потом в трубке: «Почему же вы, гражданка, не едете за сыном? Провожать его здесь некому, хватит и того, что с материка привезли». И её ноги, налившись свинцом, прилипают к полу. Нашатырь, валидол – откачали.

Вот они с подругой в квартире у Козыревых, друзей этой Нины Константиновны. В приоткрытую дверь гостиной видны люди в погонах, весёлые, подвыпившие, с блестящими лицами. Приглашают войти, они мнутся на пороге, хозяйка разыгрывает сцену «Вася, угадай, кто тут твоя мама». Худенький длинный мальчишка несуразно приткнулся на диване. Она вспоминала потом, как пока он вставал с дивана и шёл к ней, его лицо казалось ей лицом погибшего Алёши. Он подошёл и как-то неловко положил ей руку на плечо: «Мама!» Хозяйка дома начала восхищённо прославлять силу крови, которая никогда не спутает, и тарахтеть о прочей чепухе, гости шутили, смеялись. Нет, глаза определённо не карие, не Алёшины, подумала Гинзбург. У неё оба сына слились в одного, и снова голова потекла, она прошептала: «Алёшенька. » «Нет, мамочка, я не Алёша. Я Вася», – и видя, что мама сейчас совсем раскиснет, он уткнулся ей в ухо и тихо прошептал: «Не плачь при них. »

Он помнил: за год до войны в Казани показывали фильм «Заключённые» о том, как из преступников куют честных людей – строителей БАМа. В нём было столько откровенного фуфла, как говорили пацаны, что сеансы шли под непрерывный свист и гогот публики. Приехав в Магадан, Вася понял – это не его страна, его с ней ничего не связывает, разве что мама. Он окончил школу на Колыме, потом в Казанском университете учился на врача, доучивался в Питере. Он до крайности любил язык своей страны, но вот фуфло её терпеть не мог. И это сделало для его таланта больше, чем могли бы сделать все литературные школы мира.

Уже с 1960 года Аксёнов профессиональный писатель, в 1970-х начал переводить. Его громил Хрущёв, его боготворили и ненавидели. Он был упрямым, уже в конце семидесятых публиковался за границей. В 1980 году уехал в Америку, вслед был лишён советского гражданства. И спасибо партии за это. Он стал одним из первых российских писателей, имевших при жизни успех на обоих континентах, он не испытывал чисто русской надломной тоски по родине. Человек волен выбирать домом любое место на земле, жить и работать с наслаждением, а не вопреки. Отец болезненно перенёс его отъезд, а мать – с пониманием. Она и сама после освобождения жила долгое время во Львове с мужем Антоном Вальтером, таким же бывшим каторжанином, как и она сама. Не заграница, конечно, но от Магадана подальше.

Источник