чем закончилось дело сармосян
В СК РФ впервые прокомментировали дело экс-главы роддома №27 Марины Сармосян
Поводом для возбуждения уголовного дела по ст. 293 (халатность) и ст. 238 УК РФ (оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности) против Марины Сармосян стали заявления четырех бывших пациенток роддома. По их словам, в медучреждении проводили «агрессивные роды», отказывая в кесаревом сечении. «Подобные обстоятельства и многочисленные обращения граждан не могут оставить равнодушным никого – ни жителей Москвы, ни Российской Федерации», – сказал в видеоролике заместитель руководителя 1-го отдела по расследованию особо важных дел ГСУ СК РФ по Москве Владимир Меньшов.
Одна из пострадавших – Татьяна Бенграф – тоже обозначила свою позицию. Более года назад в роддоме родилась ее дочь Оливия, которая, по словам женщины, стала инвалидом с паллиативным статусом из-за неправильных действий врачей. Как поясняет Бенграф, «три мужика» давили ей на живот, а сама она ничего не чувствовала из-за передозировки эпидуральной анестезией.
До этого она рассказала изданию «Москва 24», что врачи «раздавили» ребенку череп, после чего главврач Марина Сармосян, сделав надрез, «выдрала ребенка за голову». Также она утверждает, что после того, как на врача завели уголовное дело, в роддоме пытались подделать ее историю беременности и родов. «Это мои вторые роды, и я прекрасно понимаю, как должна проходить родовая деятельность, что должно происходить, в какой момент нужно принять какое-то решение. Там был ряд ошибок, которые просто шли одна за одной», – добавила Татьяна Бенграф.
Средний показатель доли кесарева сечения от общего количества родов по Москве – 30%, а в роддоме №27 – 13%. «История о том, что там якобы не хотели проводить операции кесарева сечения, явно надуманная. Как пояснила Сармосян, таких установок не было и не могло быть. Любое оперативное вмешательство всегда проводилось по медицинским показаниям, никаких якобы поощряемых со стороны Департамента здравоохранения Москвы или иным образом статистических показателей по проценту кесаревых сечений не было и нет», – пояснял Vademecum адвокат Марины Сармосян Геворг Дангян.
Уголовное дело против Марины Сармосян было заведено 8 декабря 2019 года, через два дня после того, как из роддома были уволены все заведующие отделениями. Она была помещена в СИЗО, однако 19 декабря из-за широкого общественного резонанса в СМИ и соцсетях Сармосян перевели под домашний арест.
«По пустому, абсолютно не конкретному обвинению врача поместили в СИЗО. У Сармосян – сотни операций кесарева сечения. В суд приходили рожавшие у нее женщины, была мама, у которой трое детей путем кесарева сечения родились с помощью Сармосян. Какой врач пойдет на риск, а главное – для чего, если есть медицинские показания? Родители в тяжелом эмоциональном состоянии, что вызывать может только сочувствие. Но что за измышления разносят СМИ? Неблагоприятные исходы медицинской помощи бывают, но это не дает никому права безосновательно назначать виновных, оскорблять, выносить вердикт», – возмущается Геворг Дангян.
В поддержку врача высказывались гендиректор ГК «Мать и дитя» Марк Курцер и президент Нацмедпалаты Леонид Рошаль, также были созданы петиции. Одну из них на момент публикации подписали более 16 тысяч человек. «Это вопиющий случай, когда главврача по статье «халатность» увольняют с должности за то, что у нее на шесть тысяч родов один новорожденный умер и трое получили осложнения. Тогда и меня, извините, надо завтра уволить. Потому что это медицина, это болезни. Мы не боги, во всем мире дети умирают в родильных домах, имеют осложнения», – говорил Леонид Рошаль.
Сразу после увольнения всех заведующих отделениями и ареста Сармосян руководителем учреждения стала Елена Семейкина, возглавлявшая родильный дом ГКБ им. С.П. Боткина (ранее родильный дом №32), а заведующие этого роддома заняли места уволенных из роддома №27. Бывшие заведующие отделениями роддома №27 связали свое увольнение с необходимостью обеспечить рабочие места другому коллективу – сотрудникам роддома ГКБ им. С.П. Боткина, который закрывается на ремонт. Департамент здравоохранения Москвы на запрос Vademecum о закрытии роддома №32 так и не ответил, однако эту информацию подтвердили в приемной филиала.
У арестованной заведующей роддомом №27 отказали ноги
Марина Сармосян госпитализирована, но сделать МРТ врачи не могут из-за электронного браслета
Напомним, Марину Сармосян арестовали в декабре прошлого года по обвинению в халатности. По версии следователей, в роддоме применяли агрессивную тактику, что привело к инвалидности трех детей и гибели одного. Сама Сармосян вину отрицает, ссылается на то, что ни одна из проверок не подтвердила причинно-следственную связь между действиями врачей при родах и болезнями новорожденных. К слову, лично у нее семь тысяч успешных родов. Против заключения Сармосян под стражу выступили представители общественности и ряд известных докторов, включая Леонида Рошаля.
19 декабря 2019 года суд перевел Марину Сармосян под домашний арест.
Марину Сармосян госпитализировали в отделении неврологии горбольницы №36 накануне Рождества. Врачи оценивают ее состояние как средней тяжести.
Поскольку у женщины на ноге электронный браслет, ей до сих пор не смогли сделать МРТ. Врачи ждут, что подъедут инспектора ФСИН и снимут аксессуар на какое-то время, чтобы можно было провести все необходимые процедуры. По словам близких, проблемы возникли и с брэкетами. Еще в декабре их нужно было подтянуть, но тогда следователь не дал разрешение на то, чтобы Сармосян покинула квартиру и побывала в стоматологический клинике. В итоге теперь у нее болит челюсть.
Элина Сушкевич, Елена Мисюрина и другие. Что происходит с фигурантами самых громких «дел врачей»
Неонатолог Элина Сушкевич
Уголовное дело по поводу смерти недоношенного младенца в роддоме Калининградской области №4 возбудили в ноябре 2018 года. Реаниматолога-анестезиолога перинатального центра Элину Сушкевич и и.о. главврача роддома №4 Елену Белую обвиняют в убийстве недоношенного младенца (ч. 2 ст. 105 УК — «Убийство малолетнего, заведомо находящегося в беспомощном состоянии, группой лиц по предварительному сговору»), рожденного осенью 2018 года.
По данным следствия, неонатолог по указанию главврача ввела новорожденному смертельную дозу сульфата магния.
Погибший ребенок родился раньше срока — на 23-й неделе, его вес составил 700 граммов. Мать младенца не наблюдалась у врачей, а ее предыдущие беременности заканчивались выкидышами.
Элина Сушкевич на работе
16 ноября 2018 года Центральный районный суд Калининграда заключил Елену Белую под стражу, через неделю меру пресечения ей сменили на домашний арест.
Элина Сушкевич была задержана 28 июня 2019 года, суд направил ее под домашний арест.
Следствие по делу было завершено в апреле 2020 года. Адвокаты врачей настаивали на возвращении дела в прокуратуру, поскольку в нем присутствуют противоречия, однако Калининградский областной суд отклонил ходатайство.
В мае 2020 года уголовное дело передали присяжным, об этом просила защита.
В июне президент Национальной медицинской палаты Леонид Рошаль призвал провести новую экспертизу по делу калининградских врачей, а следователей, которые вели дело, уволить. Он также обратился к президенту РФ Владимиру Путину с просьбой обратить внимание на резонансное дело калининградских врачей.
По словам адвоката защиты Камиля Бабасова, обвинение настаивало на проведении закрытого заседания, но суд не поддержал ходатайство.
Следующее заседание должно состояться 23 июля.
Главврач роддома Марина Сармосян
В отношении Сармосян возбуждено уголовное дело по статьям 293 («Халатность») и 238 («Оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности») УК РФ. Основанием для дела стали заявления четырех потерпевших, которым было отказано в проведении кесарева сечения, в результате новорожденные дети получили травмы при родах.
Сармосян отправили в СИЗО, а спустя 10 дней ей сменили меру пресечения на домашний арест.
Марина Сармосян
Фото: otzyvy-o-roddomah.ru
Сармосян уволили с поста главного врача родильного дома им. Спасокукоцкого 6 декабря 2019 года, вместе с ней уволили заведующих всех отделений. В Депздраве Москвы объяснили увольнения многочисленными жалобами рожениц, при этом подчеркнули, что увольнение и арест заведующей никак не связаны.
Леонид Рошаль назвал увольнение и арест Сармосян «вопиющим случаем» и «чрезвычайной ситуацией».
В начале июня 2020 года Марина Сармосян обратилась в Преображенский районный суд Москвы с иском «о восстановлении на работе в связи с увольнением по инициативе работодателя». Заседание было перенесено два раза в связи с «истребованием доказательств». Ожидается, что суд рассмотрит иск 28 июля.
Сармосян продолжает оставаться под следствием.
Гематолог Елена Мисюрина
В январе 2018 года врач-гематолог московской ГКБ № 52 Елена Мисюрина была приговорена к 2 годам колонии общего режима. Ее признали виновной по статье «Оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности, повлекших смерть».
Врач сделала пациенту с раком предстательной железы и сахарным диабетом трепанобиопсию в июле 2013 года. Медицинская манипуляция была проведена для уточнения диагноза и определения тактики лечения. Через несколько дней после этого больной скончался.
В январе 2015 года в отношении Мисюриной возбудили уголовное дело. По версии следствия, врач «нарушила методику, тактику и технику выполнения указанной манипуляции». Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, причиной смерти стало неверно проведенное диагностическое исследование.
Елена Мисюрина в зале суда. Фото: Ефим Эрихман
Гособвинитель просил назначить Мисюриной наказание в виде трех лет лишения свободы условно, однако судья приговорил медика к двум годам реального срока.
Мисюрину поддержало все врачебное сообщество, Леонид Рошаль назвал приговор «беспределом».
В итоге прокуратура попросила отменить приговор и вернуть дело прокурору по причине «нарушений, допущенных в ходе следствия».
В феврале 2018 года Мосгорсуд отменил меру пресечения, Елену Мисюрину освободили в зале суда.
16 апреля 2018 года Московский городской суд отменил приговор врачу.
На настоящий момент Елена Мисюрина является главой гематологического отделения ГКБ №52 г. Москвы.
Хирурги Максим Кудыкин и Андрей Васягин
В сентябре 2019 года Нижегородский районный суд арестовал двух врачей, их обвинили в мошенничестве с использованием служебного положения. Два месяца медики провели в СИЗО, после чего по ходатайству прокуратуры их отправили под домашний арест.
По данным следствия, главврач Балахнинской ЦРБ Максим Кудыкин и хирург скорой помощи Дзержинска Андрей Васягин вынудили пациента приобрести оборудование, которое было необходимо для операции, однако в действительности оно финансировалось за счет средств Фонда обязательного медицинского страхования (ФОМС).
По версии следствия, три года назад они предложили пациенту БСМП Дзержинска приобрести медицинское оборудование для выполнения операции по стентированию сосудов для спасения ноги. Стоимость составила 120 тысяч рублей. Мужчина согласился, но позднее написал на медиков жалобу.
Хирурги Андрей Васягин (слева) и Максим Кудыкин
Следователи выявили девять случаев мошенничества. По предварительным данным, ущерб составил более 1,1 млн рублей.
Медики написали в свою защиту открытое письмо, в котором объяснили, что проводимые ими операции с артериями ног в бесплатный перечень обязательного медицинского страхования не входят.
По их словам, расходники пациентам надо оплачивать из своего кармана, так как за государственный счет ногу можно только ампутировать.
В начале апреля 2020 года медиков освободили из-под домашнего ареста, меру пресечения им изменили на подписку о невыезде и надлежащем поведении. Им разрешили вернуться к медицинской деятельности.
Сейчас Максим Кудыкин является главным врачом медицинского центра «Медэксперт» города Владимира, где также ведет прием как флеболог и сосудистый хирург.
Гематолог Денис Ярыгин
В мае 2017 года отдел СК РФ по Ленинскому району города Кирова возбудил уголовное дело по заявлению родственников пациента Евгения С.
70-летний мужчина поступил в Кировский НИИ гематологии и переливания крови ФМБА России в декабре 2016 года с диагнозом «хронический лимфолейкоз в последней стадии». Врачебная комиссия, в соответствии с принятыми в РФ стандартами лечения этого заболевания, назначила пациенту химиотерапию.
В феврале 2017 года, прервав курс терапии, пациент уехал на консультацию в Израиль. В том же месяце вернулся и продолжил лечение. В марте опять уехал в Израиль, где и скончался. Дочери больного считают, что лечащий врач гематолог Денис Ярыгин неправильно назначил лечение и виноват в смерти отца.
Гематолог Денис Ярыгин
Сначала Денис Ярыгин проходил по делу свидетелем, впоследствии стал обвиняемым, с него взяли подписку о невыезде.
Первая судебно-медицинская экспертиза, проведенная учреждением Минздрава России, не выявила причинно-следственной связи между действиями врача и смертью пациента.
Родственники скончавшегося настояли на назначении второй экспертизы, которая была проведена в Государственном центре судебно-медицинских и криминалистических экспертиз Министерства обороны, согласно ее результатам, причина смерти пациента — лечение.
В декабре 2019 года суд удовлетворил ходатайство защиты о проведении третьей экспертизы, которая пройдет в московском Центре СМЭ.
Врач не признал своей вины и заявил, что «действовал по протоколам, а терапию выбирал консилиум врачей».
Уголовное дело в отношении доктора возбуждено в мае 2017 года. С декабря 2018 года идет суд.
Врач работает в Кировском НИИ гематологии и переливания крови Федерального медико-биологического агентства России.
«Земский доктор» Марина Черемисина
Врач приехала в Калининградскую область по программе «Земский доктор» из Омска в 2013 году. По версии следствия, Марина Черемисина вместо сельской местности некоторое время работала в районном центре и этим нарушила условия программы «Земский доктор». При этом по программе она получила около миллиона рублей (деньги врач вложила в квартиру). Также обвинение посчитало, что она незаконно получила зарплату в размере 790 тысяч рублей за время работы в районном центре.
Терапевт Марина Черемисина. Фото: medrussia.org
По условиям программы Черемисина должна была работать в поселке Долгоруково, но по указанию главврача принимала пациентов в ЦРБ Багратионовска, поскольку там остро не хватало терапевтов.
В июне 2019 года Черемисина записала видеообращение к президенту РФ Владимиру Путину. В июле прокурор Калининградской области Сергей Хлопушин назвал уголовное дело в отношении земского доктора «ошибкой». Багратионовский районный суд вернул в региональную прокуратуру уголовное дело, поскольку обвинительное заключение не соответствовало нормам УПК РФ.
Психиатр Александр Шишлов
В июне 2019 года психиатра Александра Шишлова из Астрахани осудили на два года колонии-поселения за халатность после того, как его бывший пациент совершил преступление.
По мнению следствия, связь между поступком пациента и решением лечащего врача о выписке была явной. Суд признал врача виновным.
Психиатр Александр Шишлов. Фото: Фото: Максим Коротченко / rg.ru
За медика вступились сотни представителей медсообщества.
В марте 2020 года четвертый кассационный суд отменил приговор и отправил на пересмотр уголовное дело психиатра.
Врач вернулся в Астрахань из Калмыкии, где он провел в колонии пять месяцев.
В конце мая 2020 года Астраханский облсуд вынес новый приговор по делу Шишлова. Медик признан виновным не по части 2-й ст. 293 УК РФ («Халатность»), а по части 1-й той же статьи. Переквалифицирование дела повлияло и на наказание. Александра Шишлова приговорили к году исправительных работ, но за истечением срока давности дела было отменено и это решение.
Врач намерен обжаловать приговор и добиваться реабилитации.
«Просила кесарево, а мне давили на живот». Дело 27-го роддома
Родильный дом при городской клинической больнице им. С.И. Спасокукоцкого считался образцовым. В сентябре он занял первое место в номинации «лучший роддом третьего уровня», в ноябре получил международный статус ВОЗ и Юнисеф.
«Большинство малышей рождаются естественным путем, без оперативного вмешательства, — рассказывала осенью Марина Сармосян телеканалу «Москва 24». — Процент кесаревых сечений составляет всего порядка 12 процентов от общего числа принимаемых родов. К слову, в среднем в московских роддомах процент кесаревых сечений составляет 24 процента».
— Маленький процент кесаревых сечений — это свидетельство большого профессионализма врачей, — говорит акушер-гинеколог Центра традиционного акушерства Александр Гавриленко. — Это показатель хорошей акушерской тактики. Но при этом должен быть хороший процент здоровых детей — тогда это имеет значение. А когда кесаревых сечений мало, но тяжелых детей много – здесь кроется ошибка. Значит, не делается кесарево сечение там, где оно должно быть сделано.
Марина Сармосян
Фото: otzyvy-o-roddomah.ru
Череп сдавили так, что две половинки наехали друг на друга
Татьяна Бенграф рожала вторую дочку в 27-м родильном доме по контракту у заведующей 2-м родильным отделением Сусанны Паносян.
— Это было год назад в ноябре. За контракт мы заплатили 160 тысяч, — рассказывает Татьяна. — Мы с Паносян общались перед заключением контракта и договорились о том, что при любых рисках будем делать кесарево. Ребенком мы рисковать не станем. Она согласилась. У нее, когда она работала в 20-м роддоме, рожала родственница моего мужа, и она ей сделала кесарево. Нам Паносян рекомендовали. Мы пришли в этот роддом за врачом. Тем не менее, она мне говорила, что заведующая роддомом пропагандирует политику естественных родов и из-за каждого кесарева устраивает разборки. У меня были идеальные анализы и прекрасная беременность. В пять утра 10 ноября начались сильные схватки. Воды были густо-мекониальные – зеленого цвета. Это первый признак того, что с ребенком не все в порядке. Он страдает от удушья. Я попросила сделать кесарево, так как ребенку очевидно плохо.
Паносян ответила: «У нас и не с такими водами рожают сами. Нет показаний для кесарева». То, что ребенок задыхается и нужно родить быстрее, она признала.
Вместо кесарева матери предложили сделать эпидуральную анестезию (обезболивание), чтобы родить быстрее. В результате роженица «перестала что-либо чувствовать». Через два часа у женщины упало давление, у ребенка начал скакать сердечный ритм. На повторную просьбу сделать кесарево сечение врачи ответили, что все нормально. У ребенка начало пропадать сердцебиение.
— Потом пришла Сармосян и еще трое мужчин. Они меня обступили и стали все вместе выдавливать ребенка. Затем Сусанна Рафиковна вытащила ребенка с помощью вакуума. Но дочка уже не дышала. Мне положили Оливию на живот, она захрипела, задохнулась, голова была фиолетовая. Череп сдавили так, что две половинки наехали друг на друга. Три укола адреналина запустили сердце, и мы подумали, что все будет нормально.
В реанимации родильного дома Оливия провела пять дней. У нее развился отек мозга, перестал работать желудочно-кишечный тракт, были неонатальные судороги, ее пришлось ввести в лекарственную кому, дышала она с помощью ИВЛ. Потом девочку перевели в Научно-практический центр специализированной медицинской помощи детям, в отделение патологии новорожденных в Солнцево. Только там Татьяне сказали, что Оливия никогда не выздоровеет и у нее очень мало шансов выжить. Ей поставили диагнозы ДЦП (тетрапарез), поражение центральной нервной системы, энцефалопатия, фокальная эпилепсия, псевдобульбарный синдром.
Девочка провела в реанимации полгода, перенесла несколько пневмоний, бронхитов, острых колитов, сепсис… Мама кормит ее через зонд. Оливия растет в длину, но вес не набирает. При рождении она весила 3760, сейчас 4300.
— У Оливии в реанимации начался генерализованный сепсис. Ей давали 4 группы антибиотиков. И все дженерики, – рассказывает Татьяна. – Она умирала. Нам родители других детей посоветовали купить оригинальные препараты. Как только мы дженерик заменили на оригинальный препарат, ребенок ожил. В течение двух месяцев после родов мне звонила Паносян и говорила, что надо оставить такого ребенка, это не полноценный ребенок, она все равно умрет, а мне нужно родить другого. Мол, у старшей дочки будет моральная травма, она своих детей не захочет. Я перестала брать трубку в конце концов.
Татьяна сразу обращалась с жалобами и в Минздрав, и в Росздравнадзор, и в прокуратуру. Сначала ей приходили только отписки. Департамент здравоохранения по городу Москве проверил ее жалобы, но нарушений в действиях врачей роддома не нашел. Татьяна считает, что это произошло, так как врачами была подделана вся документация.
— Подделаны история родов, дневник наблюдения за новорожденным, дневник наблюдения за беременной, — рассказывает она, — подделана даже моя подпись. Подделка видна в двух историях родов, которые предоставила Татьяна. В одной написано, что сердцебиение у плода 140 ударов минуту, в другом — что 150 ударов в минуту. Данные о слабости родовой деятельности и родостимуляция окситоцином из второй истории исчезли. Сейчас Татьяна с Оливией дома.
— Я лечу дочку по международным протоколам, которые нашла сама, — говорит она, — у нас таким детям помочь не могут. Только умереть можно в паллиативе в Морозовской больнице.
Больного ребенка просто выписали
Сын Кирилла Юдина Борис родился 21 апреля 2019 года. Уже семь месяцев он лежит в коме в реанимации. У него диагностирован гнойный менингоэнцефалит, осложненный сепсисом и отеком мозга.
— После рождения у моего сына была выявлена острая бактериальная инфекция, повышенный лейкоцитоз, CР-белок, прокальцитомин, — рассказывает Кирилл. — В анализах было три маркера воспаления. Нам об этом в роддоме не сказали и ребенка просто выписали вместо того, чтобы положить его в отделение патологии на дообследование, назначить ему антибиотики. Из-за этого инфекция продолжала развиваться, и 10 мая он оказался в коме в реанимации, где лежит до сих пор.
Страховая компания провела экспертизу этого случая ( результаты есть в распоряжении редакции ). Результат проверки следующий: «Дети с таким диагнозом (лейкоцитозом в крови, гидронефрозом) должны переводиться в отделение патологии новорожденных для дообследования: УЗИ с доплером, консультации детских хирургов и нефролога с результатами дополнительных исследований, для определения тактики ведения новорожденного. Это дефект родильного дома. Качество оказания медицинской помощи ненадлежащее».
Департамент здравоохранения придерживался другого мнения. Вот что ответила Кириллу на его обращение заместитель начальника Управления по организации ведомственного контроля качества и безопасности медицинской деятельности Департамента здравоохранения Москвы Виктория Янкулева.
«По требованию законного представителя ребенок был выписан из родильного дома с матерью на третьи сутки жизни на грудном вскармливании с положительной прибавкой в весе… По результатам проверки нарушений в исполнении функциональных обязанностей медицинскими работниками ГБУЗ «ГКБ им. С.И. Спасокукоцкого ДЗМ» не выявлено».
— Мы не требовали никакой срочной выписки, — объясняет Кирилл, – это неправда. Сармосян принимала участие в его выписке, кроме того она принимала решения, которые повлияли на инфицирование ребенка. Так как идет следствие, я не могу сказать конкретнее.
Умирать надо, а не лечить
У Марии Касаткиной малыш родился в феврале. Это ее четвертый ребенок. Были сильные схватки, предложили эпидуральную анестезию, потом ребенка начали выдавливать.
— Гриша родился с огромной кефалогематомой, — рассказывает Мария. — Он был весь синий, не закричал. Я заплакала. А мне сказали: «Что вы из себя актрису корчите». Ребенка положили в реанимацию. У него гипоксия, ишемическое поражение мозга, сам он не дышал. А в роддоме мне сначала говорили, что у него синдром Морфана, генетическое заболевание. Но потом генетики это не подтвердили. Через три дня нас перевели в Филатовскую больницу, где нам сказали, что ребенок вряд ли когда-нибудь чему-нибудь научится. Мы хотели ехать в детскую реанимацию в Солнцево, но нас направили в паллиативное отделение Морозовской больницы. Так и сказали: «Умирать надо, а не лечить».
Гриша лежал в Морозовской больнице в паллиативном отделении несколько месяцев. Потом мама забрала его домой.
— Сейчас ему лучше, — говорит Мария, — он улыбается, хлопает в ладошки. Только голову не держит, и кормим мы его через зонд. Набирает вес понемногу.
История Валерии Телегиной очень похожа на то, что произошло с Марией и Татьяной. Она рожала в апреле.
— Мы выбрали 27-й роддом, потому что у него высокие рейтинги, – говорит Валерия. – У меня отошли воды, и мы поехали в роддом. Нас встретил врач Эдгар Оганесян, после осмотра он отправил меня спать. Спустя 6 часов родовая деятельность у меня не началась, пришла другая врач, Ирина Буренкова. Она меня отправила на УЗИ, там сказали: «Вод мало, пора что-то делать». Мне стимулировали роды окситоцином. Когда родо вая деятельность началась, мне предложили эпидуральную анестезию. Через два часа у меня пропали схватки, я ничего не чувствовала ниже груди. У меня началась паника. Акушерка вызвала врача Колганову Екатерину. Она посмотрела меня и констатировала, что ребенок перестал продвигаться по родовым путям, просто застрял. Экстренное кесарево делать было уже поздно.
Как рассказывает Валерия, затем пришли все свободные врачи и впятером выдавливали ребенка в течение получаса. Они всем весом дав или на живот, вакуум не применялся. Кирилл родился с судорогами, синий, не дышал, его сразу забрали в реанимацию. Неонатолог говорил, что судороги из-за перенесенной инфекции во время родов, но анализы это не подтвердили. На третьи сутки у ребенка начался отек мозга.
— Мы настояли на переводе в Со лнцевскую больницу, — говорит Валерия. — Там мы провели месяц в реанимации, потом два месяца в патологии ново рожденных. Выяснилось, что во время родов была гипоксия, асфиксия и субарахноидальное кро воизлияние, кровь пропитала все структуры мозга. И вместо коры головного мозга у Кирилла образовались две гигромы. У ребенка отсутствуют эмоции. Он не улыбается, за предметами не следит, на игрушки внимания не обращает. Ему восемь месяцев. Он сейчас дома со мной. Все расходники и лекарства мы покупаем сами. Те дженерики, что нам предлагают в поликлинике, нам не подходят. Но после того как мы обратились в Следственный комитет, Департамент здравоохранения обещал нам оригинальные лекарства.
Сейчас известно о двух смертях детей. Одна из них — малыш Милены Поляковой. У женщины клинический узкий таз. Пять врачей решали, делать ли ей кесарево. В результате не сделали и ребенок умер. Женщина, чье имя пока не раскрывается, была беременна двойней. Обоих детей ей выдавливали. Ее дочка умерла спустя семь месяцев в реанимации.
Давить на живот — официально запрещено
Прием Кристеллера – давление на дно матки — официально запрещен и не используется в России уже около 20 лет. Но, по данным «Лиги пациентов», молодые матери периодически жалуются, что во время родов врачи применяют этот метод. Он может привести к очень серьезным травмам матери и ребенка. С 1 января 2007 года сообщение о применении врачом этого «метода» во Франции лишает его права заниматься акушерской практикой пожизненно.
— Естественные роды не предполагают никакую медикализацию, — говорит Тамара Садовая, основатель Центра традиционного акушерства. — Там, где начинается эпидуральная анестезия, синтетический окситоцин или любые другие препараты – это уже не естественные роды. Могло, конечно, быть, что при вакуум-экстракции плода врач просто положил руку на живот женщины, чтобы зафиксировать дно матки — это не приносит негативных результатов. О днако прием Кристеллера, когда на дно матки оказывается очень сильное давление извне, в акушерской практике запрещен, так как сопряжен с тяжелейшими осложнениями для матери и ребенка.
— При применении метода Кристеллера (выдавливание) происходят разрывы печени и переломы ребер, — говорит акушер-гинеколог Центра традиционного акушерства Александр Гавриленко. – Очень трудно поверить, что врач такого уровня это применяла в технически оснащенном роддоме. Здесь нужно анализировать каждый случай. Борьбы против кесаревых сечений на официальном уровне нет. Сейчас 20-24 процента кесаревых сечений везде делается. Заведующая роддомом, которая борется против кесаревых сечений, травмируя детей, – это безумие какое-то. Бороться нужно за то, чтобы дети были здоровы и матери.
«Это не «дело врачей»
Татьяна Бенграф и Кирилл Юдин обратились в Следственный комитет в августе. Уголовные дела были заведены, но не двигались. После того как Татьяна позвонила на горячую линию Следственного комитета, делом заинтересовался руководитель Следственного комитета по городу Москве Андрей Стрижов. Уголовное дело Татьяны Бенграф было переведено в разряд особо важных дел Северного административного округа, попало на особый контроль в центральный аппарат СК РФ.
По сле того, как Татьяна разместила свою историю в социальных сетях, ее вызва ли в Департамент здравоохранения г. Москвы.
— Мы разговаривали три с половиной часа, — рассказывает Татьяна. — И не только о 27-м роддоме. Проблем очень много. Первое — в реанимациях нет нормальных лекарств, льют дженерики бесконечные, от них нет никакого толка. Второе — в реанимациях не созданы условия для родителей. Матери после родов стоят в реанимации. Нет ни табуретки, ни стульчика. Ребенка подержать на руках никто не разрешает, даже когда физиологически это возможно. Третье — нас не обеспечивают расходными материалами, которые необходимы больным детям, хотя нам это гарантировано отдельным постановлением. Мне нужны шприцы для кормления, зонды, катетеры, аспиратор… Мы все бумаги оформляли и заявки подавали, но так ничего и не получили. Сейчас Департамент нам обещал, что-то уже выдали.
В субботу, 7 декабря, состоялся суд по избранию меры пресечения Марине Сармосян. Все пострадавшие родители пришли с детьми на суд.
— Я могу утверждать, что Сармосян подделывала медицинскую документацию, — говорит Татьяна. — У нас есть еще некоторые доводы (они находятся в следственном деле), которые подтверждают, что подозреваемая может воздействовать на пострадавших, может скрывать улики. Сейчас все заведующие отделениями лишены работы. Поэтому они могут объединиться, начать друг друга выгораживать, договариваться о даче показаний, и чтобы это все не мешало следственным действиям, была избрана такая мера пресечения — СИЗО. И я ее полностью поддерживаю.
— Моя жена пла кала от счастья, когда объявили о мере пресечения, — говорит Кирилл Юдин. — Атмосфера на суде была ужасная. У Сармосян 4 адвоката. И все очень непростые. Один защищал вице-президента ЮКОСа. Он говорит СМИ, что это политическое дело и рейдерский захват. Какая ерунда! Там системные нарушения. Наши дети могли бы быть здоровы! Детей делали инвалидами в погоне за статистикой естественных родов. Нарушений очень-очень много. Пока ведется следствие, мы о них не можем рассказать. Это не дело врачей. Я искренне восхищаюсь врачами в нашей стране. Один из врачей-реаниматологов, Мурат Кюридиевич Астамиров, вытащил моего сына с того света. Но в этом родильном доме делали вопиющие вещи.
На данный момент известно о шести пострадавших. Но, по словам Татьяны Бенграф, их гораздо больше и количество уголовных дел еще увеличится.