чем заканчивается улитка на склоне
Улитка на склоне Стругацких
Я люблю подобные «многослойные» произведения. К сожалению, их совсем немного, тех, что при каждой новой встрече приоткрывают новый смысл и новое содержание, ничего общего не имеющее с самым верхним, внешним сюжетом, считываемым нашим умом автоматически, без усилия разглядеть его внутренний подтекст.
Оба главных героя на протяжении всей книги ищут способ сбежать: один (Перец) – из Управления, изучающего Лес, куда он приехал в надежде лично попасть в этот Лес, другой (Кандид) – из Леса, однажды захватившего его в свои сети в результате аварии вертолета.
До тех пор, пока Перец не приехал в Управление, где занимались проблемами Леса, он даже не был убежден в его существовании. Ему важно побывать в самом Лесу. Не сверху, а внутри, где он не наблюдатель, а участник. Но именно Перцу пропуска в Лес и не давали. Жизнь всегда создает препятствие тем, кто ищет истину, она дает проблему, в которой прячется дар, обычно не замечаемый теми, для кого проблемы не существуют, и кто считает, что все должно быть простым и ясным. «Тебе туда нельзя, Перчик. Туда можно только людям, которые никогда о Лесе не думали. Которым на Лес всегда было наплевать. А ты слишком близко принимаешь его к сердцу. Лес для тебя опасен, потому что он тебя обманет. Что ты будешь делать в Лесу? Плакать о мечте, которая превратилась в судьбу? Молиться, чтобы все было не так? Или, чего доброго, возьмешься переделывать то, что есть, в то, что должно быть?».
Управление, в которое приехал Перец, это пародия на нашу доперестроечную жизнь с ее бюрократией, ложью, слежкой и мнимой загруженностью государственными делами. Впрочем, несмотря на окончание советских времен, я не вижу примет утраты актуальности этой пародии. Как бы мы сейчас ни назывались, что-то глубинное в нашей жизни, не изменилось, мы все еще живем в том же «Управлении», с таким юмором описанном Стругацкими.
Управление, созданное для изучения Леса, фактически этого Леса не замечало, или замечало его только в рамках собственного, выдуманного представления о нем: «…отношение к Лесу определялось служебным долгом». Разве не такова же природа отношений с миром, в котором мы живем, у подавляющего большинства людей?
Кандид, как и Перец, озабочен поиском смысла. Он хочет выбраться из Леса, где он ведет дремотный, даже не первобытный, а попросту растительный образ жизни с тех пор, как его вертолет рухнул в болото. Он упорно ищет и находит Город, о существовании которого узнал от местных жителей, но так и не понимает его природы и назначения.
Городом оказалось Нечто на вершине холма, периодически засасывающее в органическую клоаку, окутанную лиловым туманом, все живое, и через определенный промежуток времени извергающее из себя новые формы жизни, устремляющиеся в Лес. Кандид пытается найти в Лесу источник разумной деятельности или хотя бы Хозяев, которые помогли бы ему вернуться к своим.
Тем же и в это же самое время занят и Перец: он ищет в Управлении Директора, который помог бы ему уехать «на материк». Перец тоже не понимает смысла и не может вписаться в нелепицу жизни Управления, где он «никому не нужен, абсолютно бесполезен, но его оттуда не выпустят, хотя бы для этого пришлось начать войну или устроить наводнение».
Не только Хозяйки Леса, не только Механические игрушки, но и Люди из Управления не могут понять потребностей других существ, например, лесных людей, чей образ жизни не укладывается в их представления. Для них Лес – не более, чем место для эксперимента. «Создается впечатление, что они в нас совершенно не заинтересованы… Мы пытались одеть их по человечески… Один умер, двое заболели. Я предлагаю отлавливать их детей машинами и организовывать для них специальные школы…»
Герои «Улитки» живут в мире, где ничего не происходит, где никто и ничто не меняется по сути и, подобно мухе, бьющейся о стекло, не может куда либо убежать, уехать, изменить нелепицу окружающей жизни. Это подобно океану, воды которого остаются в своем ложе, сколько бы внешних течений и бурь ни происходили на его поверхности. На протяжении жизни человечества мало чего изменилось по существу, если только у нас хватает мудрости не считать существом то, что наш ум почему-то называет прогрессом – изменение внешних форм и способов приспособления к жизни.
Жизнь – не для того, чтобы ее менять, и даже не для того, чтобы делать ее (опять же для нас!) лучше. Она для того, чтобы изменялись мы сами, чего-то осознавая. «Люди не умели и не хотели обобщать, не умели и не хотели думать о мире вне их деревни», – размышляет Кандид. «Думать – это не развлечение, а обязанность», – заключает Перец. Только им двоим в повести удается посмотреть на Лес, на Управление, на самих себя со стороны. Уже поняв, что «все есть глупость и хаос, и есть только одно одиночество», что истинный контакт не только с негуманоидами, но и с людьми, невозможен, Перец и Кандид остаются верными самим себе: «Это не для меня. На любом языке – не для меня!» Они продолжают идти вперед в одиночку, медленно, но неутомимо, как улитка, поднимающаяся по склону горы.
… И все будет полно глубокого смысла, как полно смысла каждое движение сложного механизма, и все будет странно и, следовательно, бессмысленно для нас, во всяком случае, для тех нас, кто еще никак не может привыкнуть к бессмыслице и принять ее за норму.
Краткое содержание Стругацкие Улитка на склоне
В произведении «Улитка на склоне», созданном русскими писателями Аркадием и Борисом Стругацкими, повествуется о событиях далёкого будущего. Главные герои – два мужчины Перец, мечтающий увидеть Лес, и Кандид, который занимался исследованием Леса.
Перец служил в странной организации, занимающейся делами Леса. Он мечтал оказаться Лесу, но ему это не удавалось. У мужчины нет возможности вернуться на материк. Перец из окна здания наблюдал за вожделенным объектом и удивлялся поступкам своих сослуживцев, которые пытались выполнить неосуществимые приказы и считать на сломанных вычислительных машинах. Удивляло Перца и наличие директор, которого никто никогда не видел на работе. Но он раздавал работникам приказы по телефону. А за заработной платой все работники отправлялись в Лес. Вот однажды, поехав за деньгами на биостанцию, Перец попал в вожделенный Лес. Но мужчине там совершенно не понравилось, и он с трудом сумел выбраться на биостанцию.
Братья Стругацкие в своём произведении попытались показать людей, живущих как бы в «застывшем» мире, где ничего не меняется. Эти индивиды не могут куда-либо скрыться от действительности.
Можете использовать этот текст для читательского дневника
Стругацкие. Все произведения
Улитка на склоне. Картинка к рассказу
Сейчас читают
Рассказ комедийного американского писателя О. Генри Трест который лопнул, повествует о двух приятелях мошенниках, которые живут в поисках авантюр и лёгкой наживы
В романе «Всадник без головы» разыгрывается настоящая драма, но так же не обходится без любви. Плантатор Пойндекстер с дочерью Луизой, сыном Генри и одним из родственников решил перебраться в Техасс
Жил был на свете Иван, он всегда хотел стать ученым. Но война спутала все планы юноши, вместо учебы, отправился Иван на фронт, Родину защищать
Творческая деятельность Джеймса Купера разнообразна и многогранна. Несколько лет проведенных в Европе, путешествия по многочисленным странам, помогли ему написать множество произведений
Краткий пересказ повестей входящих в Гоголя Петербургские повести
Улитка на склоне. Тайны и шифры братьев Стругацких
«Улитка на склоне». Тайны и шифры братьев Стругацких.
(журнал «День и Ночь», № 6, 2020)
Многим кажется, что герои научно-фантастического романа братьев Стругацких «Улитка на склоне» Перец и Кандид никак между собой не связаны. На самом деле связь существует и связующим звеном здесь является «лес».
Причем, Перец, житель Города, внештатный сотрудник Управления по делам леса, движимый «тоской по пониманию леса», стремится попасть в «лес», экстраординарную естественную среду со сказочной чудесной составляющей в виде прыгающих деревьев и русалок… Есть еще нечто чрезвычайно важное, что сближает Переца и Кандида и окружающих их людей… Об этом – чуть позже..
А, вот Кандид стал «призванным»… быть личностью. При попытке его захвата для последующего обезличивания в лапы коллективных механизмов в лице одной из «подруг», гостьи из будущего, Кандид убивает «мертвяка», возвращается в деревню и там формирует собственное, выражено этическое, чувственно-моральное отношение к объективно данному будущему, уготованному жителям деревни: «… они – реликты, осужденные на гибель объективными законами, и помогать им – значит, идти против прогресса… Какое мне дело до их прогресса, это не мой прогресс… Здесь не голова выбирает. Здесь выбирает сердце. Закономерности не бывают плохими или хорошими, они вне морали. Но, я-то не вне морали». И: «Плевать мне на то, что Колченог – это камешек в жерновах ихнего прогресса. Я сделаю всё, чтобы эти жернова остановились».
И в этой, невидимой простому смертному «хиазме» встречаются прошлое и будущее, формируя наше настоящее. Структура Управления, существующая там бюрократическая система, а также качественный, моральный состав сотрудников суть наше советское прошлое с группами Искоренения (КГБ), Проникновения, Помощи местному населению (идеологическая пропаганда), Вооруженной охраны (армия), Научной охраны (научная система СССР под кураторством КГБ), первых советских диссидентов (сотрудница биостанции Рита, которая «никогда не работала»). И, наконец, первая директива на посту директора Управления Переца о «самоискоренении группы Искоренения» было реализована первым и последним «директором» (президентом) СССР М.Горбачевым указом о роспуске КГБ СССР в 1991 году.
Творчество Стругацких ограничивать лишь символическим аспектом, значило бы проявление к ним неуважения. «Мужья нам больше не нужны!». Значит, мужчины в качестве защитника, добытчика и охранителя женщин уже не нужны – с этими делами вполне справится бездушная цивилизация-государство («Город»?) и научные достижения!? Неужто будущему мужскому полу в далеком будущем уготована участь изгоя – «приблудного пса», «козлика» на «ночных работах Воспитательниц»?!
Применительно к настоящему попаданием в десятку была бы встреча Кандида с «цветной» троицей ЛГБТ-движения! Ведь в июне 2015 года Верховный суд США узаконил однополые браки, сотни посольств США окрасились в радужные цвета в честь «знаменательного» события. США декларировали, что будут защищать права трансгендеров во всем мире! Возможно, попытка трансгендерной революции суть мировой, временный, переходный «тренд» к революции гендерной (на Западе)? «Время покажет».
Если Перец, некий моральный индикатор честности и искренности, уедет, Управление окончательно деградирует и «самоискоренится». Влюбленный в Алевтину (чуждую дурного – лат.) Стоян Стоянов с биостанции просит Переца: «Перчик, ты бы приехал к нам, поговорил с ними ( с Ритой и Квентином), что ли…»…А Тузику, когда Управление ездило за зарплатой на биостанцию, он (Перец), вообще набил морду, когда поддавшись «похотливому сальцу, облившего Тузиковы глаза», тот произнес непристойность: «…!». И Тузик (собачье имя?) этот побои воспринял, как должное, защищаться не стал…А менеджер, в пересказе того же Тузика, когда он обратился к нему с просьбой Переца о выделении машины для выезда на Материк, выдал следущее: «Нельзя такого человека отпускать. Поймите же, говорит, дураки, нам без него тошно будет!».
….А в реальной общественно-политической жизни на Западе мы и наблюдаем подобную «тошноту», потому что там отсутствуют честные и искренние морально-нравственные общественные маяки вроде погибшей в автомобильной катастрофе принцессы Дианы для шизоидных заокеанских «директоров» …
Итак, Перец – личность врожденная (Моцарт, А. С. Пушкин, В. Высоцкий), вполне социабельная (романтико-экстравертная). Но, тем не менее, и он противостоит объективно данному: факту работы в Управлении внештатным сотрудником без пропуска в лес, отсутствием телефонной трубки для связи с директором, а став директором, делает попытку изменить Управление в его отношении к лесу…
Этот сокращенный пассаж напоминает служившим в советской Армии команду для молодых призывников (салаг), которую давали старослужащие новобранцам для потехи в ночное время: «Внимание. Внимание. Всем строиться на подоконниках! Форма одежды караульная: в сапогах, трусах и касках!». А Перец и был духовный «салага», социальный, душевно чистый ребенок, правда, способный к большим моральным делам – вроде монолога с книгами во время сна в библиотеке. А здесь, во время ночной тревоги в Управлении, и была потеха дежурного («на тожественную встречу падишаха…») вперемежку со страхом других сотрудников обнаружить злополучную «машинку», поскольку она, не будучи обнаруженной в течение 6 часов, «самоликвидировалась» и могла причинить ущерб её искателям.
Улитка на склоне. Фантастическое безумие
Как вы относитесь к фантастике? Лично для меня данный жанр является одним из самых любимых. Стоит понимать, что само понятие фантастики как жанра, крайне широко и многогранно. По сути любой вымысел это и есть фантастика в том или ее проявлении. Оно включает в себя множество направлений и поджанров. Научная фантастика, космоопера, фэнтази, ужасы, изменённая история, утопия и антиутопия, киберпанк, стимпанк и т.д. и т.п. Можно любить одно направление и абсолютно не понимать и даже ненавидеть другое. Но фантастика хороша тем, что описываемый мир и происходящие в нем события ограничиваются только фантазией. Люди способные разрушать города одним плевком. Гигантские осьминоги, живущие в открытом космосе и жонглирующие горящими бензопилами по пятницам. Или даже целые миры, где есть честные выборы! Пожалуйста, только успевай сочинять.
Но прямо сейчас, я хочу поговорить про конкретного представителя этого прекрасного жанра. Я думаю, что на территории постсоветского пространства сложно найти человека, который бы ни разу не слышал о таких писателях-фантастах, как братья Стругацкие. И если вы интересуетесь фантастикой, то должны ознакомиться хотя бы с одним или двумя их произведениями. У меня же отношение с их творчеством весьма неоднозначное. Что-то вызвало восторг. Какие-то произведения, я так и не смог осилить. Но среди всех их работ одна конкретная вызвала у меня ощущение, что где-то меня жестко кинули.
Я говорю о «Улитка на склоне». Это тот случай, когда каждая прочитанная страница, вызывала физическую и моральную боль! Но я упорно продолжал читать, потому что желание узнать, какой во всем это смысл перевешивало. Я просто на просто не мог принять, что то, что с первого взгляда показалось мне бреднями бесноватого безумна ими в итоге и окажется.
Попробуем разобраться по порядку.
Начнем с сюжета. О чем же вообще данный роман. Как по мне, абсолютно ни о чем. Я не увидел ни какого-либо посыла, ни подтекст, да в целом как и смысла в происходящем. Все повествование на страницах происходит полная чертовщина. У нас есть некий «Лес». Что это за лес, где этот лес и даже когда, понятно чуть менее чем нисколько. Лес просто есть и этот лес исследует управление. Что за управление? Зачем его исследовать? Снова ни каких ответов. В самом лесу живут аборигены, монстры и прочие амазонки. Кто они? Откуда они там? Зачем они там живут? Да идите вы к черту со своими вопросами! Все это просто есть. Лес просто есть. Управление просто есть. Аборигены просто есть. И все эти составляющие просто существуют сами по себе и слабо влияют друг на друга. А еще есть два главных героя, которые также между собой не связанны и никак по сути не взаимодействуют: Перец, который сидит в управление и мечтает попасть в лес и Кандид, который сиди в лесу и мечтает из это самого леса выбраться. Но их желаниям мешает упоротый цирк, который их окружает.
Перец – новый сотрудник в управление, который мечтает изучать лес, но ему этого сделать не дают. Почему? Потому что управление по изучению леса, занимается чем угодно, кроме его изучения! Люди в нем вообще развлекаются как могут! Считают на не исправных аппаратах. Ездят за зарплатой куда-то на станцию в лесу. Периодически ловят сбежавшие машины с искусственным интеллектом (и очевидно сбегать это их единственная функция, потому что другого их применения в книге, я не встретил), с завязанными глазами. Хлещут литрами кефир. Ну или на крайняк, становятся директорами переспав с библиотекаршей. В итоге охреневший от всего происходящего Перец, которого выселили из гостиницы, так как виза на проживание у него закончилась, а визу на выезд ему не дали, проводит ночь с этой самой библиотекаршей и сам на утро получает новую запись в трудовой. Звучит вменяемо? Как по мне вполне.
Но приключения Перца — это еще цветочки! То как в лесу проводит время Кандид это нечто! Наш второй ГГ является бывшим сотрудником управления, который некоторое время назад пролетая над лесом на вертолете потерпел крушение, но выжил, хоть и потерял память (частично). Его нашли аборигены и оставили жить у себя. Но Кандид будучи человеком образованным (хоть и с амнезией) от общения с полоумными аборигенами не в восторге. Местный народ же персонажи все как один крайне специфические. Любят пообщаться, но каждый диалог с ними превращается в ментальную пытку для ГГ и что куда хуже, влияет на его способность мыслить логически, в следствии чего он долгое время не может организовать побег из этого прекрасного места. Но в итоге, в один прекрасный день, собравшись с силами и очевидно окончательно устав от регулярных визитов деда (увы не мороза), местной знаменитости, который ходит по чужим домам, жрет их еду, а в замен несет такую ахенею, что даже местные мечтают от него избавится, он всё-таки валит из деревни вместе с увязавшейся за ним молодой женой. А дальше пошло-поехало: разбойники (пожалуй, самое адекватное за весь его поход), затапливаемые деревни с зомби, утопцы, амазонки-экстрасенсы! Как итог жену потерял, из лесу не выбрался, охренел, даже больше Перца.
Многие сцены, диалоги и описания не воспринимались вообще, вроде каждое слово по отдельности понятно, а собираешь в предложение и выходит такая ерунда, будто сам оказался в лесу с этими аборигенами. Конечно, у Стругацких в принципе своеобразный стиль письма и каким-то их работам это даже идет на пользу. Но тут они развернулись по полной. Диалоги просто шедевры и могут представлять из себя нечто вроде «Я же говорил, не ходи за молоком, а ты напильник принес. Как мы теперь на дудке играть будем?». Действия им не уступают. Так, например, посещение Перцем директора управления, показано, как беспощадный калейдоскоп из смены помещений и до жути странных персонажей. Или в другой момент, он же вспоминает событие из прошлого. Как кого-то (я так и не понял кого, то ли собаку, то ли жену) пырнули ножом, затем принесли раненую в дом, как ей дали воды из стакана, а она этот стакан зубами расколола. И вспоминает он это куда более долго и сложно в то время, как смысла в этом нет от слова совсем.
Мы очень мало знаем о мире, который предстает перед нами. В следствии чего, очень сложно понять правила и законы этого мира и как его воспринимать. Мы ни знаем о его персонажах. Тот же Перец является филологом, что он забыл в лесу? Почему так рвется туда? Так же в произведение даются намеки, что в прошлом у него что-то пошло не так в жизни, но что ни так, остается не понятным и потому сопереживать ему сложно. Возможно вот в такой неопределенности и не досказанности и кроется одна из причин моей негативной реакции на прочтение.
Говорить про эту книгу, мне по-настоящему тяжело. В основном из-за того, что как я уже говорил раньше, не понял ни о чем эта книга, ни для чего она. Является ли все это аллегорией на систему? На подчас не поддающиеся здравому смыслу и логике бюрократию и правила? Попытка показать насколько человек может во всем этом увязнуть? Или насколько каждый человек по сути безумен и нормальных людей нет в принципе? Я не знаю. Но если это и действительно так, то показано это крайне специфически.
Подводя итог, хочется озвучить основную причину, почему я это все вообще затеял. Казалось бы, не понравилось тебе книга, да и черт с ним. У всех авторов есть удачные и не удачные работы. Где-то писалось не под тем настроение, где-то давил издатель, где-то надо было пройти цензуру. Да в конце концов, бывает нужно просто что-то написать, чтобы читатель о тебе не забывал. Причин и обстоятельств может быть превеликое множество. Но поразил меня тот факт, что сами авторы, считают данное произведение своей лучшей работой! Лучшей?! Это когда у них есть такие творения как «пикник на обочине», «трудно быть богом» или «обитаемый остров»?! Очевидно, причина по которой данная наркомания так высоко ими ценится для меня так и остается загадкой. Впрочем, как и сам роман.
Чем заканчивается улитка на склоне
ПОСЛЕСЛОВИЕ К «УЛИТКЕ НА СКЛОНЕ»
«Вот чем я болен – тоской по пониманию»
Тщета людских усилий, надежд, устремлений – с этой мыслью закрываешь «Улитку на склоне». Эта лучшая, может быть, из повестей Стругацких была написана в роковом 1965 году, сейчас же после крушения хрущевской оттепели, и судьба ее так же необычна, как и содержание. Впервые она была опубликована разъятой на две половины, на «Лес» и «Управление» – то есть выхолощена, лишена музыкального контрапункта – переклички сюжетов, персонажей, картин; лишена единого смысла – чудовищное варварство, невозможное в нормальном обществе. Но оказалось, что и в таком виде книга сохранила свое очарование и обличительную силу. «Лесную» половину, вышедшую заметным тиражом – 65 тысяч, – читатели не только заметили: ее перепечатывали, переписывали от руки (это я видел сам). Вторая половина появилась в иркутском журнале «Байкал», ничтожным тиражом – тысяч пять? – и просто не добралась до читателей, ибо рядом с «Улиткой» журнал поместил дерзкую статью критика Аркадия Белинкова. Одну крамолу помножили на другую, номера журнала изъяли из библиотек, и книга была окончательно загнана в подполье. Вплоть до 1988 года.
Параллель, которую почему-то никто не замечает: «Улитка на склоне» провела в небытии чуть меньше, чем «Мастер и Маргарита», – двадцать три полных года. А ведь есть закон, почти абсолютный: слава или бесславие книг наступают примерно через двадцать лет после публикации – они должны вылежаться, причем не в столе автора и не в редакционном шкафу, а в умах читателей. Книги чахнут без людского общества – как сами люди.
Мы до сих пор не осмыслили «Улитку», ибо не могли ее обсуждать, не могли спорить и гневаться друг на друга и так приходить к истине.
Мы предлагаем это послесловие, чтобы побудить читателей к размышлению. Вот только один из возможных – многих – предметов для спора.
Мораль повести, ее нравственный заряд кажется ясным: «Какое мне дело до их прогресса, это не мой прогресс. Здесь не голова выбирает. Здесь выбирает сердце. Закономерности не бывают плохими или хорошими, они вне морали. Но я-то не вне морали!» Это думает Кандид о «славных подругах», он формулирует точно и исчерпывающе: «Идеалы. Великие идеи. И ради этого уничтожается половина населения! Нет, это не для меня».
Верно – это не для нормальных людей. Верно – в 1965 году не знали, а теперь известно: уничтожена была половина населения. Не в Лесу выдуманном – у нас. И реляции «славных подруг» нам знакомы: «В битву вступают новые. Успешное передвижение. Спокойствие и Слияние. » Знаем цену этому Спокойствию. Хорошо знаем.
«Тебе если по морде вовремя не дать, ты родного отца в бетонную площадку превратишь. Для ясности». Это говорит странный персонаж – шофер Тузик. Давайте теперь, держа в памяти приговор «славным подругам»: «Мне это страшно, мне это отвратительно. » – поразмыслим над этим субъектом и спросим себя – следом за Перецем: «Все время этот Тузик, что за елки-пилки? Свет на нем клином сошелся, что ли? То есть в известном смысле сошелся. »
Еще один абсурд? Конечно. Но заметьте, это всемогущество секса полностью симметрично с абсурдом полного отказа от него – – в «лесной» части. И напрашивается простенькая мысль, что чудовищная затея «подруг» не на пустом месте выросла, что надоело им зваться сучками и падлами, не хотят больше – без вас обойдемся, козлики.
Это лишь один и не самый показательный сюжет, мы разобрали его только потому, что он неявен, скрыт под очевидными «ужасными чудесами» (Ст. Лем) и Леса, и Управления.
Стругацкие не отказываются от морального суждения, но каждый раз предлагают нам, прежде чем сесть в судейское кресло, поразмыслить. «Улитка на склоне», более чем любая из книг Стругацких, призывает нас к пониманию: в мире есть чуждые нам ценности, составляющие основу жизни других людей. Поэтому нам говорится: «Вот чем я болен – тоской по пониманию».