Чего нельзя ответчику нельзя и истцу
В суде один без адвоката
В суде один и без адвоката
О судейском статусе и его влиянии на личность
Мне приходилось встречаться со многими судьями различных судебных инстанций, с рядовыми и руководителями судов, а с некоторыми имею личные отношения. Кроме того, я сам рассматриваю дела в качестве независимого арбитра и наблюдаю поведение сторон споров с места того самого лица, от которого зависит исход дела.
Существует примерно четыре типичные группы судейских личностей (назовем это так), в основе которых не только их морально-нравственные качества, но и психологические особенности личности. Под влиянием этих качеств складываются отношения между судьёй и участниками процесса (истец, ответчик, третье лицо, подсудимый, потерпевший, свидетель ) за исключением профессиональных участников — адвокатов, прокуроров. Я не буду детально рассматривать каждую группу судей, но укажу их основные поведенческие признаки, и как они влияют на участников процесса и обычных людей, вынужденных общаться с ними вне судебного заседания.
Типажи судейской личности
Типичное поведение участников в суде
Поскольку в процессе главной фигурой является судья, то он же и навязывает участвующим лицам форму отношений, в зависимости от своего личностного типажа.
виды поведения участников процесса, а суде
Из того, что я здесь изложил, читателям должно быть понятно, что на результат судебного дела в совокупности влияют, не только фактические обстоятельства дела, но и личные качества судьи, его восприятие и оценка поведения участников процесса.
Рекомендации участникам судебного процесса без адвоката
Важно! Будьте внимательны, аккуратны и уважительны в суде, не позволяйте себе эмоциональные выражения!
Таковы основные правила поведения клиента в суде без адвоката.
Если мой сайт РОСТОВСКИЙ АДВОКАТ Вы считаете полезным и он может еще пригодиться в жизни, оставьте его в закладках или поделитесь им с друзьями. И не забудьте получить мой бесплатный СПРАВОЧНИК КЛИЕНТА.
ВС: Суд должен содействовать участникам гражданского спора в сборе доказательств по делу
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ опубликовала Определение № 18-КГ20-96-К4 от 2 февраля по спору между участниками предварительного договора купли-продажи недвижимости о взыскании уплаченных денежных средств и неустойки с продавца, интересы которой представлял другой гражданин на основе нотариальной доверенности.
В июне 2016 г. Максим Юрченко заключил предварительный договор купли-продажи жилого помещения в строящемся доме и доли земельного участка с Пайлун Рогонян, от имени которой на основании нотариально удостоверенной доверенности действовал Владимир Рогозин. Исходя из соглашения об обеспечении исполнения обязательств по договору, покупатель уплатил представителю продавца 1,3 млн руб., что подтверждалось соответствующей распиской. К установленному предварительным договором сроку дом так и не был построен, а стороны так и не заключили основной договор купли-продажи. В связи с этим Максим Юрченко обратился с иском к Пайлун Рогонян о взыскании уплаченных по договору средств и неустойки на сумму свыше 328 тыс. руб.
В ходе судебного разбирательства ответчик отрицала выдачу доверенности Владимиру Рогозину, а также свое намерение заключить с истцом договор купли-продажи. В итоге суд отказал в удовлетворении иска со ссылкой на то, что Максим Юрченко не представил доверенность, подтверждающую полномочия Рогозина на заключение от имени Рогонян предварительного ДКП спорных объектов недвижимости и получение от истца денег. Решение устояло в апелляции и кассации.
Максим Юрченко обратился с кассационной жалобой в Верховный Суд. Изучив дело, Судебная коллегия по гражданским делам ВС напомнила, что суд наделен полномочиями по истребованию доказательств, необходимых для рассмотрения дела, если для истца их представление затруднительно.
Как пояснил Суд, учитывая содержание спорных документов и возражения ответчика о том, что доверенность не выдавалась, в предмет доказывания по делу входило установление факта наделения Владимира Рогозина полномочиями действовать от имени Пайлун Рогонян и объема предоставленных поверенному полномочий.
ВС отметил, что в рассматриваемом деле первая инстанция указала на непредставление истцом доказательств наличия у Рогозина права действовать от имени ответчика, в связи с чем сочла, что Пайлун Рогонян не является надлежащим субъектом спорных правоотношений. Между тем ни из определения судьи о подготовке дела к судебному заседанию, ни из протокола единственного судебного заседания не следует, что суд выносил на обсуждение сторон обстоятельства выдачи Пайлун Рогонян доверенности Владимиру Рогозину, а также предлагал истцу представить доказательства того, что Рогозин действовал от имени и в интересах ответчика.
«Кроме того, из обстоятельств дела следует, что истец не имел реальной возможности представить указанную в предварительном договоре доверенность, а суд, располагая реквизитами доверенности, в нарушение требований ч. 1 ст. 57 ГПК РФ не разъяснил Максиму Юрченко право на обращение в суд с ходатайством об оказании содействия в истребовании этой доверенности путем выдачи соответствующего запроса», – заключил ВС РФ, отменив судебные акты нижестоящих инстанций и вернув дело на новое рассмотрение апелляции.
Как отметил старший юрист АБ «Инфралекс» Родион Макин, Верховный Суд указал, что нижестоящие суды достаточно формально отнеслись к вопросу отсутствия полномочий у представителя ответчика: они согласились с доводом истца, утверждавшего, что он не привлекал представителя к совершению рассматриваемой сделки, и не обратили внимания, что истец в ходе разбирательства прямо указывал реквизиты нотариальной доверенности представителя ответчика: «Таким образом, как указал ВС РФ, суды не в полной мере исследовали все обстоятельства дела и не содействовали истцу в получении доказательств».
«Суды, несмотря на принцип диспозитивности, в соответствии с ч. 1 ст. 57 ГПК РФ должны содействовать сторонам в получении доказательств, если сторонам затруднительно представить их. Это в полной мере применимо и к вопросу раскрытия полномочий, поскольку вряд ли можно предположить, что любой разумный участник оборота будет непременно делать копии доверенности представителя своего контрагента, тем более если эта доверенность удостоверена нотариусом (а не совершена в простой письменной форме), для последующего предъявления этой копии в суде. В свою очередь, в случае судебного разбирательства такая сторона не сможет самостоятельно представить доказательства о том, какие же у представителя были полномочия, поскольку это защищено нотариальной тайной. Таким образом, содействие судов в выяснении вопроса полномочий необходимо, и Верховный Суд правильно указал на это», – заключил Родион Макин.
Адвокат АП г. Москвы Олег Лисаев пояснил, что согласно процессуальному закону доказательства представляются лицами, участвующими в деле. Суд вправе предложить участникам спора представить дополнительные доказательства. Если же представление необходимых доказательств для этих лиц затруднительно, суд по их ходатайству оказывает содействие в собирании и истребовании доказательств. «В нарушение закона первая судебная инстанция не выносила на обсуждение сторон обстоятельства выдачи доверенности и не предлагала истцу представить доказательства того, что представитель действовал от имени и в интересах ответчика. Соответственно, истец не имел реальной возможности представить указанную в предварительном договоре доверенность, а суд, располагая ее реквизитами, не разъяснил истцу право на обращение в суд с ходатайством об оказании содействия в истребовании этого документа путем выдачи соответствующего запроса. Отдельно Верховный Суд отметил то обстоятельство, что судом первой инстанции дело рассмотрено за одно судебное заседание. Видно, что очень торопились, это выглядит подозрительно», – отметил он.
Эксперт назвал изложенные в определении ВС выводы полезными. «В последнее время очень много говорилось о добросовестности сторон в гражданском процессе. Идут жаркие споры, какие действия считать недобросовестными, а какие нет. В рассматриваемом случае высшая судебная инстанция, с моей точки зрения, высказалась о “добросовестности” суда. Важно, что суду предоставлены законом определенные полномочия, и суд должен пользоваться ими, в частности оказывать стороне помощь в сборе доказательств и разъяснять гражданам, какое содействие в этом вопросе он может им оказать», – резюмировал Олег Лисаев.
Как судиться и готовиться к процессу: советы от судебных юристов
Тактика до суда и в процессе
Поэтому отправлять ее надо по всем известным адресам, уверен Гитинов:
Спикер дал советы и по оформлению претензии. Писать нужно:
Тактика литигатора — это механизм получения преимущества в судебном процессе для достижения победы. Доказательства — солдаты юриста. Комбинируйте тактики, меняйте их при необходимости прямо на заседании, особенно в зависимости от поведения судьи.
Сomplex litigation и беспрецедентные дела
Марканов выделяет два критерия, по которым российские споры можно отнести к complex litigation:
Во втором случае спикер призывает не забывать об эстоппеле и преюдиции. Во-первых, нельзя противоречить самому себе в разных процессах, иначе в каком-то из них можно получить отказ. Во-вторых, неосторожная преюдиция в неважном споре может навредить в другом, более серьезном процессе.
По ее словам, такие случаи бывают:
Когда практики по «беспрецедентному» вопросу нет, Акифьева рекомендует изучать смежные вопросы, доктрину и другую аналитику. Правда, в суде опасно ссылаться на доктрину, судьи часто это не приветствуют, признает она. Но изучение аналитики поможет юристу глубже понять проблему. Иногда приходится заказывать аналитические и сравнительно-правовые исследования у узкоспециализированных юристов. Здесь тоже нужно быть готовым к тому, что документ пригодится лишь для формирования вашей позиции по делу. Если сработает аксиома «суд знает право», судья откажется приобщать документ как доказательство, предупреждает Акифьева. При этом у сравнительно-правовых заключений больше шансов на приобщение, чем у исследования по российскому законодательству.
Спикер призывает помочь суду разобраться в сложном деле «средствами наглядной агитации»: например, блок-схемами или таймлайнами. Акифьева считает, что по таким спорам полезно готовить проект судебного решения.
Готовиться к процессу и быть активным
Выступление в суде должно быть ясным. Это не пересказ процессуального документа, предостерегает юрист. Такие документы по объективным причинам пишутся сложно, а речь в суде — разговорный и понятный язык. Нужно иметь несколько планов выступления, убеждена Боброва. Судья может задавать вопросы, прерывать, надо быть готовым к этому. Репетировать выступление лучше всего вслух и перед зеркалом. На заседании обращайте внимание на то, как реагирует судья. Идеально — ловить каждый взгляд и каждый жест, поэтому полезно выступать вдвоем. Один говорит, второй наблюдает, а потом проговаривает то, что судья мог не понять.
Нужно иногда влезать в шкуру своего доверителя. Представить, что произойдет с ним, если решение будет не в его пользу. Это помогает даже косноязычным людям.
Петров призывает активно защищать интересы клиента. «Лучше пусть юрист получит замечание от судьи, чем позволит наступить негативному процессуальному последствию», — считает спикер.
Война со злоупотреблениями
В России есть лишь общая норма, что стороны должны добросовестно пользоваться своими правами. На уровне высших судов предпринимаются попытки разработки стандарта добросовестности для ответчиков в отдельных спорах. Например, в делах о субсидиарной ответственности и о корпоративных убытках. Но единого стандарта нет.
Бачинская выделяет три тактики недобросовестных ответчиков: нападение, затягивание процесса и уклонение. При нападении ответчик делает больше, чем нужно для защиты. К примеру, заявляет необоснованные встречные иски. В ответ можно заявить, что оппонент затягивает производство по делу. При затягивании процесса ответчик может скрывать доказательства или забрасывать суд процессуальными ходатайствами, а позицию по существу не раскрывать. В ответ Бачинская советует заявить об эстоппеле. В случае ухода ответчик выглядит как «пассивный созерцатель»: приходит в процесс и ничего не делает или вовсе даже не приходит. Тогда можно ходатайствовать о рассмотрении дела по имеющимся доказательствам, считает спикер.
Третье лицо — коварная и многофункциональная фигура. Изощренные оппоненты часто молчат про третьих лиц, оставляя «мину» для апелляции.
Если попросите привлечь в качестве третьего лица иностранную компанию, скорее всего, судья заподозрит вас в затягивании процесса, предупреждает спикер. Дело в том, что иностранных граждан и компании уведомляют через Минюст, на это уходит 6–8 месяцев.
А иногда важно перестраховаться и самому заявить о привлечении госоргана в качестве третьего лица, считает Станкевич. Например, в зависимости от обстоятельств суд должен привлечь Росфинмониторинг, ФНС, ФТС, прокуратуру или Центробанк, если увидит в споре признаки легализации преступных денег. Стороне такого дела лучше обеспечить участие госоргана, даже если операция законная, уверен Станкевич. Ведь отсутствие третьего лица — безусловное основание для отмены решения в апелляции.
Оговорка о публичном порядке и электронное правосудие
В теории такие иностранные нормы должны посягать на масштабные вещи: интересы больших социальных групп, суверенитет и безопасность государства и тому подобное. Но российские суды часто толкуют понятие правопорядка гораздо шире, отметила Любимова. К примеру, как посягательство на суверенитет рассматривается приведение в исполнение решения против компании, которой в конечном счете владеет Российская Федерация. Даже если владение опосредованное — через ряд материнских компаний — суды считают, что затрагиваются интересы государства и отказываются приводить решение в исполнение.
Еще одна проблема связана с тем, что российский суд не должен пересматривать иностранное решение по существу. При применении оговорки о публичном порядке этот запрет становится гибче. Порой российский суд говорит, что иностранный неправильно выбрал применимое право и этим нарушил принцип законности и российский публичный порядок.
Как проходит суд?
Рассмотрение дела в суде — это четко регламентированная законом процедура, поэтому практически все судебные заседания проходят по схожему сценарию. Однако, если вы оказываетесь в суде впервые, многое из того, что происходит в зале судебных заседаний, может вызвать удивление или непонимание. Из нашего материала вы узнаете, как проходит суд и из каких этапов состоит рассмотрение дела.
При этом, если вы не имеете юридического образования и опыта участия в судебных разбирательствах, мы рекомендуем обязательно обращаться за помощью к юристу. Рассмотрение дела в суде — очень ответственный процесс. Поэтому любая — даже на первый взгляд, незначительная — ошибка может привести к крайне негативным последствиям (особенно в делах, которые касаются имущества).
Из чего состоят судебные разбирательства?
В первую очередь разберемся, как проходит рассмотрение дел. Чаще всего обычным людям приходится сталкиваться с делами, которые рассматривают по правилам гражданского судопроизводства. Так, например, если вы судитесь с магазином, работодателем, управляющей компанией, соседями, автосервисом и т.д. – все это гражданские дела.
Разбирательство дела происходит в устной форме, причем обязательной составляющей работы суда является непосредственное исследование доказательств. Именно для этого заслушивают показания свидетелей, заключения экспертов и объяснения третьих лиц. Также в процессе разбирательств могут проводить осмотр вещественных доказательств, просматривать видеозаписи и изучать различные письменные доказательства.
Судебные разбирательства принято делить на следующие части:
Нужно обратить внимание, что очень редко все эти этапы выполняются в одном заседании суда. Как правило, рассмотрение обычного дела занимает до 3–4 заседаний. Если же возникли какие-либо непредвиденные обстоятельства или дело является очень сложным, разбирательства могут растянуться на довольно длительное время.
Что представляет собой подготовительная часть заседания?
Подготовительная часть необходима для того, чтобы суд мог выяснить, существует ли возможность рассматривать дело в данном заседании. С этой целью выясняют, является ли приемлемым состав суда, возможно ли разбирать дело с учетом тех лиц, которые пришли на заседания, и допустимо ли начинать рассмотрение при имеющихся доказательствах. Начало этого этапа — открытие заседания.
После того как заседание открыто, секретарь должен сообщить о том, кто из вызванных лиц явился в суд. Кроме того, устанавливают личности присутствующих, а также происходит разъяснение прав и обязанностей. Также в этой части решают, какие последствия будет иметь неявка кого-либо из лиц, которые были вызваны на заседание. Если сторона не пришла в суд по уважительной причине, заседание может быть отложено. Если же причины неуважительные, суд проходит без отсутствующих лиц.
Как происходит рассмотрение дела по существу?
После того как все организационные вопросы решены, судья приступает к докладу о существе требований, обстоятельствах и имеющихся возражениях. Далее обязательно выясняют, поддерживает ли истец (т.е. тот, кто подал иск) свои требования и признает ли их ответчик по делу. Также на этом этапе судья должен уточнить, не возникло ли у сторон желание закончить дело мировым соглашением. Если мириться стороны не хотят, то начинаются выступления сторон. Заседание проходит таким образом, что сначала слово предоставляется истцу, а затем ответчику.
После выступления истца и ответчика слово может быть предоставлено другим сторонам (например, свидетелям). На этом же этапе анализируют доказательства и заслушивают результаты экспертизы. Если суд проходит с участием прокурора или другого должностного лица, представляющего госорган, ему также должно быть предоставлено слово.
Важно! Лица, которые участвуют в деле, могут задавать вопросы выступающим для уточнения обстоятельств. Также задавать уточняющие вопросы выступающим может судья (причем судья может сделать это в любой момент выступления).
Что такое судебные прения?
Завершение рассмотрение дела по существу означает переход к судебным прениям. Как проходит эта часть разбирательств? Сами прения — это поочередные выступления участников дела, по результатам которых делают выводы по представленным доказательствам. То есть судебные прения позволяют подвести итог и, соответственно, выяснить, какие факты можно считать установленными. Последовательность выступлений на этом этапе:
Если заседание проходит с участием прокурора, то в прениях он должен выступать первым. Третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований, выступают или после истца, или после ответчика (порядок выступления определяется тем, на чьей стороне они находятся). Нужно отметить, что в своих выступлениях нельзя ссылаться на доказательства, не исследованные в деле, которое проходит в суде. Но, конечно, иногда бывает так, что в прениях становится очевидной необходимость исследовать новые доказательства. В такой ситуации должно снова проходить разбирательство по существу.
Важно! Каждый из тех, кто участвует в прениях, может выступить повторно (если ему есть что сказать по поводу услышанного от других лиц). При этом право последней реплики предоставлено ответчику.
Как принимается решение?
Главным итогом разбирательств является принятие решения. Этот этап — заключительный, и наступает он сразу после того, как проходят прения. Для того чтобы принять решение, суд объявляет перерыв (иногда он занимает несколько дней). Нужно отметить, что в принятии решения могут участвовать только те судьи, которые принимали участие в рассмотрении дела.
Если при принятии решения судья поймет, что есть необходимость в выяснении новых обстоятельств, разбирательства в суде возобновятся. Если же потребности в этом нет, то после того как решение будет принято, судья (или судьи) возвращается в зал, в котором проходит суд, и объявляет решение. Это делается публично. Исключение составляют те случаи, когда заседания проходят в закрытом режиме (так, например, публично не объявляются результаты по делам об усыновлении).
Как правило, после того как решение принято, присутствующим объявляют только резолютивную часть. В ней содержится информация о том, удовлетворены ли требования лица, или же ему отказано в удовлетворении иска. При этом суд вправе удовлетворять требования и полностью, и частично. Для того чтобы подготовить полный текст решения, у суда будет 5 дней.
Как вести себя в суде?
Есть и элементарные правила поведения в суде. Так, к судье не принято обращаться по имени-отчеству или же используя фразу «Ваша честь». Лучше всего для обращения подходит формулировка «Уважаемый суд». В тот момент, когда судья заходит в зал, следует вставать. Также присутствующие встают при заслушивании решения (т.е. на заключительном этапе разбирательств). Нередко заседания проходят долго, а их начало задерживается, поэтому перед посещением судебного органа это нужно учитывать.
Итак, теперь вы знаете, как проходит суд. Но это, конечно, только общий порядок проведения заседаний, так как на практике каждое из них уникально. Если вам предстоит принять участие в суде, нужно не только разобраться в том, как он проходит, но и тщательно к нему подготовиться.
Именно поэтому следует обязательно обращаться к специалисту для получения профессиональной юридической поддержки. Юрист разработает правильный порядок действий в зависимости от вашего статуса в деле, подготовит нужные документы и обеспечит защиту прав и интересов в ходе разбирательств.
Поручите задачу профессионалам. Юристы выполнят заказ по стоимости, которую вы укажите. Вам не придётся изучать законы, читать статьи и разбираться в вопросе самим.
Бремя доказывания в судебных спорах
М.Полуэктов / АК Полуэктова и партнеры
Современное арбитражное и гражданское судопроизводство осуществляется на основе состязательности. Причем эта состязательность проявляется в первую очередь в представлении доказательств, нежели в формировании правовых позиций по делу.
Если сторона ошиблась в правовой квалификации, то это не критично. Считается, что суд сам знает право, он не связан правовой квалификацией спора, которую предложил истец, а должен сам правильно квалифицировать спорные правоотношения и определить нормы права, подлежащие применению. В том числе из-за этого наш судебный процесс до сих пор нельзя считать профессиональным.
А вот если сторона не представит суду необходимые и достаточные доказательства, то это приведет к проигрышу дела. Причем стороны сами решают какие доказательства представлять в подтверждение обстоятельств, имеющих значение для дела. Роль суда в получении доказательств минимальна.
Распределение бремени доказывания
Общее правило распределения бремени доказывания по спорам, вытекающим из гражданских правоотношений, гласит: каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать те обстоятельства, на которые оно ссылается.
Помимо этого лица, участвующее в деле, должны доказать те обстоятельства, которые суд определил как имеющие значение для дела. Именно суд определяет предмет доказывания.
« Бремя доказывания стороной своих требований и возражений должно быть потенциально реализуемым, исходя из объективно существующих возможностей в собирании тех или иных доказательств… Недопустимо возлагать на сторону обязанность доказывания определенных обстоятельств в ситуации невозможности получения ею доказательств по причине нахождения их у другой стороны спора, недобросовестно их не раскрывающей » — так сформулировал свое видение ФАС Западно-Сибирского округа в Постановлении от 01.04.16 по делу N А03-20637/2014 и с ним нельзя не согласиться.
Еще лет 10 назад ответчик мог выиграть дело просто не являясь в суд или заявив суду: “истец не доказал те обстоятельства, на которые он ссылается, а я не обязан опровергать его доводы”.
Сейчас за такое пассивное поведение в арбитражном процессе можно поплатиться. В ст.70 АПК появился пункт 3.1, согласно которому “ Обстоятельства, на которые ссылается сторона в обоснование своих требований или возражений, считаются признанными другой стороной, если они ею прямо не оспорены или несогласие с такими обстоятельствами не вытекает из иных доказательств, обосновывающих представленные возражения относительно существа заявленных требований ”.
В ГПК такой нормы нет.
Применительно к отдельным категориям дел подобный принцип внедряется также через специальные законы или постановления высшей судебной инстанции.
Например, в п.4 ст. 61.16 Закона о банкротстве суду предоставлено право возложить бремя доказывания отсутствия оснований для привлечения к субсидиарной ответственности на контролирующее должника лицо (далее — КДЛ), если тот без уважительной причины не представит отзыв или он будет явно не полным. То есть, если КДЛ не докажет обратное, будет считаться, что именно он довел должника до банкротства.
Аналогичное подход закреплен в п.1 Постановления Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 N 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица».
Верховный Суд РФ (далее — ВС РФ) также не поощряет пассивное поведение ответчика, который просто отрицает все доводы истца и не предоставляет суду никакие доказательства.
Так, в Определении СКЭС ВС РФ от 18.01.18 № 305-ЭС17-13822 указано: “ По общему правилу, каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений. Однако такая обязанность не является безграничной. Если истец в подтверждение своих доводов приводит убедительные доказательства, а ответчик с ними не соглашается, не представляя документы, подтверждающие его позицию, то возложение на истца дополнительного бремени опровержения документально неподтверждённой позиции процессуального оппонента будет противоречить состязательному характеру судопроизводства ”.
Другой пример возложения неблагоприятных последствий на пассивную либо недобросовестную сторону — это п.3 ст.79 ГПК, в котором сказано, что при уклонении стороны от участия в экспертизе, непредставлении экспертам необходимых материалов и документов для исследования суд в зависимости от того, какая сторона уклоняется от экспертизы, а также какое для нее она имеет значение, вправе признать факт, для выяснения которого экспертиза была назначена, установленным или опровергнутым.
Такой юридический прием некоторые авторы называют неопровержимой презумпцией.
Очень часто определенные обстоятельства бывает трудно доказать в силу объективных причин. В таких случаях для облегчения доказывания закон вводит опровержимые презумпции — предположения, которые считаются истинными до тех пор, пока не будет доказано обратное.
Например, если будет доказано, что лицо извлекало выгоду из незаконного или недобросовестного поведения руководителя должника или его учредителей (получило выведенные активы и т.п.), то оно признается КДЛ пока не доказано иное (п.4 ст.61.10 Закона о банкротстве). Соответственно, такой выгодоприобретатель, чтобы не быть привлеченным к субсидиарной ответственности должен доказать, что в действительности он не контролировал должника.
Как видно на вышеуказанном примере, опровержимые презумпции перераспределяют бремя доказывания.
Перераспределяют бремя доказывания и так называемые отрицательные (или негативные) факты.
Например, займодавец взыскивает сумму займа, ссылаясь на то, что заемщик ее не вернул. Очевидно, что займодавец по объективным причинам не может доказать факт неполучения денег от заемщика (особенно, если допускаются расчеты наличными).
Поэтому бремя доказывания перераспределяется — именно заемщик должен доказать, что он вернул заем. Для него — это положительный факт, который легко доказать, представив соответствующее платежное поручение или расписку (если заем действительно был возвращен).
Большинство процессуалистов сходятся во мнении, что отрицательные факты не доказываются. Это правило сформулировали еще древние римляне.
ВС РФ также указывал на недопустимость доказывания отрицательного факта (п.10 «Обзора судебной практики ВС РФ N 1 (2016)»).
ФАС Восточно-Сибирского округа в Постановлении от 09.10.13 по делу N А19-21047/2012 указал: « В рассматриваемой ситуации суды возложили непропорциональное бремя на истца, заставив его представлять доказательства отрицательного факта (отсутствия отношений с ответчиком), при том, что доказательства наличия таких отношений совершенно без претерпевания какого-либо непосильного бремени или, тем более, ущемления своих прав, мог бы представить ответчик ».
Проблема заключается в том, что данное правило не закреплено в законе. Кроме того, в некоторых случаях доказывание отрицательного факта бывает возможно. Соответственно иногда суды все-таки возлагают на сторону обязанность доказать то, чего не было.
Надо сказать, что сам законодатель порой предлагает доказывать отрицательные факты. Взять, к примеру, вышеупомянутую презумпцию из п.4 ст.61.10 Закона о банкротстве. Ведь в ней выгодоприобретателю по сути предлагается доказывать отрицательный факт — что он не является КДЛ.
Как правило закон не определяет какими именно доказательствами должны подтверждаться те или иные обстоятельства, что порождает споры.
Суды общей юрисдикции более лояльно подходят к допустимости доказательств.
Например, Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ признала, что аудиозапись телефонного разговора займодавца с заемщиком и его супругой является допустимым доказательством факта выдачи займа и того, что он пошел на общие нужды супругов (Определение СКГД ВС РФ от 06.12.16 N 35-КГ16-18).
Очень часто стороны указывают в соглашении сведения о фактах : оплата произведена полностью, товар передан, работы выполнены, задолженность отсутствует или наоборот составляет такую-то сумму и т.п.
Возникает вопрос, должен ли суд считать соответствующий факт доказанным, если он не подтвержден иными доказательствами (платежными документами, актами приема-передачи и т.п.)?
Еще не так давно, прежде всего в арбитражных судах, можно было услышать: мало ли что вы написали в соглашении, вы докажите, что товары (деньги) действительно были переданы, работы действительно были выполнены.
Такой подход безусловно оправдан в тех случаях, когда затрагиваются интересы третьих лиц (например, интересы кредиторов в банкротных спорах). Но насколько он обоснован, если спор касается только лиц, подписавших соответствующее соглашение?
По нашим наблюдениям наметилась тенденция к признанию судами фактов, которые отражены в соглашении, но не подтверждаются иными доказательствами. В этом случае суды все чаще перераспределяют бремя доказывания и предлагают уже несогласной стороне доказать, что в действительности отраженные в соглашении факты не имели место быть (отрицательный факт). То есть, соглашение о фактах создает опровержимую презумпцию существования факта.
Например, Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ указывает, что факт платежа может подтверждаться не только платежными документами, но и указанием в договоре на то, что расчет полностью произведен до заключения договора или что подписание договора подтверждает факт передачи заемщику определенной суммы денег. В такой ситуации бремя доказывания того, что фактически деньги заемщику не передавались, лежит на самом заемщике (Определения СКГД ВС РФ от 17.07.18 N 46-КГ18-20 и от 29.01.19 N 4-КГ18-93).
В этом случае суды применяют п.3 ст.407 ГК, в соответствии с которой стороны своим соглашением вправе прекратить обязательство и определить последствия его прекращения.
Например, в Определении СКЭС ВС РФ от 25.10.2018 по делу N 310-ЭС17-15675 был рассмотрен следующий казус. Стороны подписали соглашение о расторжении договора, в котором согласовали следующее: 1) подрядчик выполнил работы на сумму 5,4 млн.руб.; 2) заказчик принял и оплатил данные работы на сумму 5,4 млн.руб.; 3) взаимные обязательства сторон по договору считаются прекращенными.
Как можно предположить, в действительности работы не были оплачены, поэтому подрядчик подал иск о взыскании с заказчика стоимости выполненных, но неоплаченных работ. Данный иск был удовлетворен. Но ВС РФ не согласился с постановлением нижестоящего суда и отменил его.
Он указал, что в силу п.3 ст.407 ГК стороны своим соглашением вправе прекратить обязательство и определить последствия его прекращения, если иное не установлено законом или не вытекает из существа обязательства. Что стороны и сделали в соглашении о расторжении договора.
Также ВС РФ отметил, что не имеется оснований для квалификации соглашения о расторжении договора как договора дарения, поскольку в силу п.2 ст.572 ГК РФ обязательным признаком дарения должно служить вытекающее из этого соглашения очевидное намерение передать результат работ в качестве дара, однако такого намерения из соглашения не усматривается.
В итоге ВС РФ пришел к ключевому выводу: “При таких обстоятельствах у заказчика отсутствует обязанность по доказыванию оплаты стоимости работ по договору в полном объеме, так как данный факт следует из названного соглашения”.
Суды справедливо отмечают, что акт сверки сам по себе в силу ст.153 ГК не является сделкой и не порождает прав и обязанностей для подписавших его сторон (в отличие от соглашения, при подписании акта сверки стороны не преследуют цель установить, изменить или прекратить гражданские права и обязанности; они лишь фиксируют факты, касающиеся взаимных расчетов).
В соответствии с положениями ст.9 ФЗ «О бухгалтерском учете» акт сверки первичным учетным документом в отличие от акта сдачи-приемки работ не является, сам по себе не может подтверждать прекращение обязательства по оплате работ. Суд не вправе отказать подрядчику во взыскании задолженности с заказчика лишь на основании оценки одного доказательства — акта сверки взаимных расчетов сторон при наличии иных доказательств: уведомления заказчика о необходимости приемки работ, направления акта формы КС-2 и отсутствии мотивированного отказа заказчика от его подписания (Определение СКЭС ВС РФ от 24.09.2019 N 305-ЭС19-9109).
Акт сверки является допустимым доказательством наличия (но не возникновения) долга, просто суды должны оценивать его наряду с иными доказательствами в совокупности.
Стандарты доказывания
Выше мы говорили о распределении бремени доказывания. Но как понять, что сторона исполнила это бремя, что представленных ею доказательств достаточно для суда?
В законе сказано, что суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению и никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы.
Вместе с тем, для разных категорий дел и сторон ВС РФ задает судам некие ориентиры оценки доказательств через так называемые “стандарты доказывания” (здесь будьте помягче, а здесь построже). Данный институт ВС РФ стал использовать относительно недавно, где-то с 2014 года, позаимствовав его из англосаксонского права.
Например, в Англии используются два стандарта доказывания: по гражданским делам — «баланс вероятностей» (спорный факт считается доказанным, если судья придет к выводу, что он скорее был, чем не был); по уголовным делам — «вне разумных сомнений» (спорный факт считается доказанным, если судья придет к выводу, что он без сомнения был, иное чрезвычайно маловероятно). В США по некоторым гражданским делам используется еще некий промежуточный стандарт — «ясные и убедительные доказательства».
ВС РФ в своих постановлениях указывает на применение таких стандартов доказывания как “пониженный”, “повышенный” и “высокий” (или “строгий”). Также ВС РФ упоминает такой стандарт доказывания как «баланс вероятностей», который, как нам представляется, следует считать базовым по гражданским делам и исходной точкой отсчета для определения иных стандартов.
Итого мы имеем следующую градацию стандартов доказывания по гражданским спорам:
1. Обычный стандарт доказывания — «баланс вероятностей». Спорный факт считается доказанным, если судья придет к выводу, что он скорее был, чем не был. Абсолютной убежденности в истинности факта от суда не требуется. Этот стандарт используется “по умолчанию” во всех гражданских спорах.
ВС РФ впервые использовал термин «баланс вероятностей» только в 2019 году. Так, в Определении СКЭС ВС РФ от 30.09.2019 N 305-ЭС16-18600(5-8) указано, что данный стандарт доказывания применяется по спорам о признании недействительными сделок по специальным основаниям законодательства о банкротстве.
2. Пониженный стандарт доказывания — достаточно представить минимальные доказательства prima facie (“на первый взгляд”), которые зародят у суда сомнения в существовании спорного факта. В ответ другая сторона, обладающая необходимыми доказательствами, должна опровергнуть эти сомнения.
Например, ВС РФ говорит о необходимости использования данного стандарта применительно к кредитору, который оспаривает требование другого кредитора, предположительно “фиктивного”, пытающегося в деле о банкротстве включиться в реестр требований кредиторов должника (далее — РТК). Причем такой спор может рассматриваться и вне рамок дела о банкротстве.
“ Как правило, в данном случае конкурирующему кредитору достаточно заявить такие доводы или указать на такие прямые или косвенные доказательства, которые подтверждали бы малую вероятность развития событий таким образом, на котором настаивает истец, либо которые с разумной степенью достоверности позволили бы суду усомниться в доказательствах, представленных должником и «дружественным» кредитором. Бремя опровержения этих сомнений лежит на последних “ (Определение СКЭС ВС РФ от 29.10.18 N 308-ЭС18-9470).
« Возможность конкурсных кредиторов в деле о банкротстве доказать необоснованность требования другого кредитора, подтвержденного решением третейского суда, обычно объективным образом ограничена, поэтому предъявление к ним высокого стандарта доказывания привело бы к неравенству таких кредиторов. При рассмотрении подобных споров конкурсному кредитору достаточно представить суду доказательства prima facie (“на первый взгляд”), подтвердив существенность сомнений в наличии долга. При этом другой стороне, настаивающей на наличии долга, присужденного третейским судом, не должно составлять затруднений опровергнуть указанные сомнения, поскольку именно она должна обладать всеми доказательствами своих правоотношений с несостоятельным должником » (Определение ВС РФ от 17.10.17 N 310-ЭС17-8992).
Пониженный стандарт доказывания применяется и при заявлении о принятии мер обеспечения иска (Определение СКЭС ВС РФ от 27.12.2018 № 305-ЭС17-4004(2)).
3. Повышенный стандарт доказывания — «ясные и убедительные доказательства» в терминологии США (нечто среднее между обычным и высоким стандартами).
Поскольку в делах о банкротстве нередко используются фиктивные долги, ВС РФ указал на необходимость применения данного стандарта применительно к “обычным” кредиторам, которые заявляют требования о включении в РТК, а также при вынесении судами решений о взыскании долга, которые затем могут использоваться в банкротных делах для включения в РТК.
“ Суду необходимо руководствоваться повышенным стандартом доказывания, то есть провести более тщательную проверку обоснованности требований по сравнению с обычным общеисковым гражданским процессом. В таком случае основанием к удовлетворению иска являлось бы представление истцом доказательств, ясно и убедительно подтверждающих наличие и размер задолженности перед ним и опровергающих разумные возражения кредитора, обжалующего судебный акт ” (Определение СКЭС ВС РФ от 29.10.18 N 308-ЭС18-9470).
Пленум ВАС РФ в п.26 Постановления от 22.06.12 N 35 « О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве» указал: “При оценке достоверности факта наличия требования, основанного на передаче должнику наличных денежных средств, подтверждаемого только его распиской или квитанцией к приходному кассовому ордеру, суду надлежит учитывать среди прочего следующие обстоятельства: позволяло ли финансовое положение кредитора (с учетом его доходов) предоставить должнику соответствующие денежные средства, имеются ли в деле удовлетворительные сведения о том, как полученные средства были истрачены должником, отражалось ли получение этих средств в бухгалтерском и налоговом учете и отчетности и т.д. Также в таких случаях при наличии сомнений во времени изготовления документов суд может назначить соответствующую экспертизу, в том числе по своей инициативе ”.
Данный стандарт доказывания “ясные и убедительные доказательства” также применяется при взыскании в порядке ст. 53.1 ГК убытков с лиц, имеющих фактическую возможность определять действия юр.лица (Определение СКЭС ВС РФ от 30.09.19 N 305-ЭС16-18600(5-8)).
4. Высокий стандарт доказывания — «вне разумных сомнений». Спорный факт считается доказанным, если судья придет к выводу, что он без сомнения был, иное чрезвычайно маловероятно.
Этот стандарт применяемый при включении аффилированных лиц должника в РТК и оспаривании их требований вне рамок дела о банкротстве (для включения аффилированного лица в РТК необходимо не только подтвердить реальность долга, но и отсутствие у него корпоративной природы).
Так, в Определении СКЭС ВС РФ от 21.02.19 N 308-ЭС18-16740 указано: “ Если стороны настоящего дела действительно являются аффилированными, именно истец должен исключить разумные сомнения в реальности долга, поскольку общность экономических интересов, в том числе повышает вероятность представления кредитором внешне безупречных доказательств исполнения по существу фиктивной сделки с противоправной целью последующего распределения конкурсной массы в пользу «дружественного» кредитора и уменьшения в интересах должника и его аффилированных лиц количества голосов, приходящихся на долю кредиторов независимых ”.
Понятно, что вся эта градация стандартов доказывания достаточна условна, никакой точной границы между ними нет. Но тем не менее внедрение данных институтов в нашу правовую систему можно только приветствовать, поскольку они позволяют снизить правовую неопределенность при разрешении споров.
Некоторые актуальные проблемы российского процесса при представлении и истребовании доказательств
На наш взгляд главная проблема российского процесса — это повсеместная ложь. Врут и представляют сфабрикованные документы все — стороны, третьи лица, свидетели, адвокаты.
Такое положение дел сложилось из-за отсутствия реального наказания за ложь в суде. Даже если суд “поймает” Вас на лжи, то скорее всего просто не будет учитывать при вынесении решения Ваши показания или представленные Вами сфабрикованные документы.
В большинстве развитых странах не так. В США, например, действует целая система досудебного раскрытия доказательств. Ложь в суде или просто умалчивание о каких-либо фактах, имеющих отношение к делу, — это серьезное уголовное преступление против правосудия, за которое можно получить большой денежный штраф или даже тюремное заключение. Это касается любых лиц, в том числе и адвокатов.
В результате мы имеем следующую картину: “у них” спор преимущественно идет о праве (какие правовые нормы надо применять и т.п), а у нас — о фактах (было это или не было).
Другая проблема касается того, что арбитражные суды (в отличие от судов общей юрисдикции) крайне неохотно вызывают свидетелей для дачи показаний. А без них бывает очень трудно доказать некоторые факты или фальсификацию документа.
В американском процессе наоборот, показания свидетелей считаются важнейшим доказательством. А для установления истины используется перекрестный допрос, в ходе которого опытный адвокат выведет допрашиваемого “на чистую воду”.
Во многих зарубежных правопорядках стороны фактически приравниваются к свидетелям. Так, ответчик под страхом санкций обязан говорить только правду и представлять истребованные у него доказательства.
У нас же сложилась парадоксальная ситуация. Ответчик не является свидетелем, а значит к нему нельзя применять ответственность за дачу ложных показаний (которая и так практически не работает). Более того, суд не может истребовать у ответчика доказательства, а может лишь “предложить их представить”.
Последнее — это результат неверного, ограничительного толкования закона. Ни в ст.66 АПК, ни в ст.57 ГПК не говорится, что истребовать доказательства можно только у лиц, не участвующих в деле.
В п.61 Постановления Пленума ВС РФ от 23.04.19 N 10 «О применении части четвертой ГК РФ» сказано, что в случае невозможности представления доказательств истец вправе ходатайствовать об истребовании таких доказательств в том числе и у ответчика (то, что это разъяснение дано при толковании части четвертой ГК РФ для процессуальных прав значения не имеет).
И тем не менее нижестоящие суды в большинстве своем продолжают считать, что у ответчика нельзя истребовать доказательства.
Сложно объяснить почему законодатель не включил в ГПК такую же норму, которая содержится в п.3.1 ст.70 АПК (обстоятельство считается доказанным, если другая сторона его не оспорила). Она явно необходима для гражданского процесса.
Является проблемой и то, что суды (особенно арбитражные) по “обычным” гражданским спорам имеют склонность завышать стандарт доказывания, делая его выше «баланса вероятностей». Истец, не имея прямого доказательства, может представить множество косвенных доказательств, явно свидетельствующих о том, что доказываемое обстоятельство имело место быть. Но суд посчитает, что этого недостаточно и откажет в иске. В такой ситуации ответчик, вообще не предоставлявший никаких доказательств, априори ставится в более выигрышное положение.
Особенно это проявляется в делах о взыскании убытков, по которым суды повсеместно и необоснованно применяют высокий стандарт доказывания, в результате чего убытки у нас практически не взыскиваются.
Видимо осознав эту проблему законодатель в 2015 году внес изменения в ст.393 ГК, указав, что размер убытков должен быть установлен с разумной степенью достоверности, суд не может отказать в удовлетворении требования кредитора о возмещении убытков, только на том основании, что размер убытков не может быть установлен с разумной степенью достоверности.
ВС РФ также неоднократно пытался снизить стандарт доказывания убытков. Он даже расширительно истолковал закон, распространив принцип “разумной степени достоверности” и на доказывание причинной связи (п.5 Постановления Пленума ВС РФ от 24.03.16 N 7 «О применении судами некоторых положений ГК РФ об ответственности за нарушение обязательств»).
И тем не менее, суды по инерции продолжают использовать высокий стандарт доказывания при взыскании убытков.