Чего не хватает современной чехову стране
Город имени Чехова: особенности недвижимости на сайте Недвио
Город Чехов расположен в 50 км к югу от Москвы. Со столицей его соединяют Симферопольское (федеральная трасса «Крым») и Варшавское шоссе (старое Симферопольское шоссе), а также Курская железная дорога.
Электрички с Чехова приходят на станции московского метрополитена: «Курская», «Комсомольская», «Царицыно» и «Текстильщики», автобусы и маршрутки подходят к станции «Южная».
Также возле города Чехов проходит Большое железнодорожное кольцо Москвы, не имеющее непосредственного сообщения со столицей, но связывающее воедино крупные города и райцентры Подмосковья.
История развития города
На месте современного Чехова существовали когда-то сёла Садки и Зачатьевское и деревня Бадеево, ставшие одним селом Лопасня. Через это село шли на юг многие торговые пути, так что с. Лопасня быстро развивалась и богатела.
В конце XIX века толчком к ее дальнейшему развитию послужило создание текстильной фабрики, а полвека спустя – и полиграфического комбината. Поскольку Антон Павлович Чехов проживал в имении Мелихово близ Лопасни, решили увековечить его память, и в 1954 году в его честь переименовали город.
В 1960-х развернулось строительство поселка при полиграфическом комбинате, был застроен 7-й микрорайон Чехова. Вместе с возведением жилых зданий заботились о красоте города и быте горожан (в 1970-х воздвигли памятник Чехову и построили Дворец культуры).
Особенности недвижимости
В наше время и чуть раньше, в 2000-е, стали появляться новостройки Чехова современных панельных серий и монолитно-кирпичные дома индивидуальных проектов. Причем, появлялись и появляются как многоэтажные дома, так и дома средней этажности (например, 6 этажей), малоквартирные дома (таунхаусы) и индивидуальные домовладения.
Застройка Чехова новыми домами ведется в различных районах по-разному: и точечно, и массово (как, к примеру, микрорайон «Губернский», состоящий из 21 жилого строения, район «Олимпийский» и строительство на улице Молодежной). Цены на квартиры в новостройках Чехова довольно демократичные — от 68.300 руб за квадратный метр.
Еще дешевле обойдутся загородные дома и участки в пригородах этого замечательного города. Средняя удаленность от Москвы позволяет жителям работать как в городе Чехове, так и ежедневно уезжать за заработками в столицу.
Инфраструктура
Если Вы выбираете недвижимость в городе Чехов, скажем несколько слов об инфраструктуре города.
В Чехове функционируют заводы энергетического машиностроения, пластмасс, мостовых конструкций и «Гидростальконструкция», мебельный комбинат. По-прежнему функционирует полиграфический комбинат, один из крупнейших в России, налажено пищевое производство, действует крупный складской и погрузочно-разгрузочный комплекс.
В городе нет проблем с медициной (в достаточном количестве открыты поликлиники, аптеки, несколько стационаров, скорая помощь), образованием — от начального, вплоть до высшего, с торговлей и сферой услуг (ТРЦ «Карнавал» и сетевые магазины), возможностями для занятий спортом.
Достопримечательности
Из культурных объектов стоит выделить музей Памяти 1941-1945 гг, стилизованный под блиндаж, он находится в полуподвальном помещении средней школы.
В городе еще открыт музей писем Чехова в уникальном здания почтово-телеграфного отделения, построенном еще при жизни Антона Павловича. Даже если Вы не интересуетесь личной перепиской, музей стоит посетить ради воссозданной атмосферы того времени.
Рекомендуется посетить Усадьбу Лопасня-Зачатьевское, в которой похоронены дети и внуки Пушкина — в ней хранилась библиотека и дневник самого Александра Сергеевича.
Здесь же можно провести день на свежем воздухе, гуляя по регулярному парку с каскадными прудами. Возле Зачатьевской церкви (построена в 1689-1694 гг.) находятся каменные надгробия потомков Пушкина.
Природа
Приятно, что Чеховский район отличается, так скажем, повышенной лесистостью: 65% его территории занимают лесные насаждения, что обеспечивает чистоту воздуха и рекреационные возможности этих мест.
В Чехове есть озеро, и по территории города протекает река Лопасня, левый приток Оки. Так что погулять и подышать свежим воздухом есть где.
Еще одним бонусом для всех выбирающих жилье в Чеховском районе может служить тот факт, что здесь расположено много военных объектов, а следовательно — военных. Очевидно, что преступникам, хулиганам и прочему отребью в таком месте делать нечего. Так что коттеджи и новостройки Чехова стоит рекомендовать тем, кто ищет для проживания спокойный и безопасный район Подмосковья.
Не забудьте добавить сайт Недвио в Закладки. Рассказываем о строительстве, ремонте, загородной недвижимости интересно, с пользой и понятным языком.
Чего не хватает городу с именем Чехов вспомнили в день рождения писателя
Сегодня в Чехове прошли мероприятия, посвящённые 161-ой годовщине со дня рождения великого русского классика Антона Павловича Чехова. По традиции, в сквере имени Чехова у памятника писателю прошёл митинг, на котором выступили представители администрации, общественных организаций, деятели культуры.
Особого внимания заслуживает речь писателя-краеведа, лауреата региональной премии имени А.П. Чехова Ольги Авдеевой. По мнению Ольги Юрьевны, город, носящий имя Чехова, мог бы чаще напоминать о писателе своим видом:
— Городу не хватает памятников, посвящённых творчеству Антона Павловича. Хорошо бы здесь, в парке или сквере, появились бы скульптуры чеховских героев, к которым можно было бы подойти, сфотографироваться, обнять… Как во многих других городах, – полагает Авдеева. – Новогодняя история с троном показала, что у людей есть такая потребность, просто памятник самому писателю не предназначен для этого. А его персонажи прекрасно подошли бы для такого «интерактивного» общения.
И вправду: едва ли кто-то откажется сделать «селфи» с любимой с детства Каштанкой и её друзьями, пройтись под руку с Анной Сергеевной («Дама с собачкой») или составить компанию «Толстому и Тонкому» из одноименного рассказа. Вариантов множество!
Бессмертные чеховские герои украшают скверы, бульвары и набережные в Таганроге, Ялте, Геленджике, Сахалине, Липецке, Минске и даже соседнем Серпухове, и подмосковный Чехов уж точно мог бы почтить память писателя подобным образом.
Насколько эта идея пришлась по душе местным чиновникам, депутатам и, конечно, предпринимателям – покажет время.
5 неприличных фактов о Чехове, которые не принято афишировать.
Помимо того, что Антон Павлович Чехов был гениальным писателем и драматургом, он также был и очень честным человеком. Честным, прежде всего, по отношению к самому себе. Чехов не стеснялся высвечивать перед публикой самые пыльные закоулки своей души, в которых таились многочисленные скелеты.
В своих письмах и дневниках Антон Павлович раскрывал такие секреты, высказывал такие крамольные мысли, что его сестра Мария Павловна после смерти брата принялась эти скандальные моменты в переписке Чехова старательно вымарывать. А в конце 70-х годов в СССР даже вышло постановление «О мерах против опошления и дискредитации Чехова», целью этого документа было остановить поток публикаций, «разоблачающих» Антона Павловича.
Но какие поступки Чехова вызывают наибольший стыд за него, опошляют и дискредитируют великого писателя? Давайте разбираться.
Факт первый. Плохой доктор
Чехов исполнил мечту матери, вот только сам он, очевидно, мечтал о другой профессии.
Работая в качестве уездного врача в Чикинской больнице в Воскресенске, Чехов разрывался между своими докторскими обязанностями и литературной деятельностью.
Когда один из пациентов чуть не скончался после рекомендаций Чехова, Антон Павлович оставил медицину и полностью погрузился в литературу.
Факт второй. «Собака моя», подозрение в неверности
Едва ли какому-то мужчине придет в голову обращаться к собственной, и горячо любимой, жене «собака моя» или «змея». А вот Антон Павлович именно так обращался в письмах к своей супруге, актрисе Ольге Книппер-Чеховой. Конечно, это была шутка, игра, которую Ольга Леонардовна с удовольствием принимала.
Летом 1902 года у Ольги Книппер случился выкидыш, и медик-Чехов подсчитал, что быть отцом этого ребенка он никоим образом не мог. По мнению писателя, отцом мог быть режиссер театра Немирович-Данченко.
После того, как Ольга потеряла ребенка и находилась в тяжелом состоянии, Чехов, не сказав ей ни слова, отбыл в Ялту. Лишь через несколько недель он написал ей письмо, в котором в шутливой форме обвинил ее в измене, но сказал, что прощает супругу.
Факт третий. Потребительское отношение к женщинам
Где бы Антон Павлович не оказался, его мгновенно окружали поклонницы. Сестра писателя, Мария Чехова, также обладавшая недюжинным умом и чувством юмора, называла поклонниц брата «антоновками».
Чехов выходил из дома, и шел гулять в поля с очередной дамой, нервно комкающей перчатку.
Кроме того, Антон Павлович был уверен, что женщины находятся на более низкой ступени развития, нежели мужчины. Он категорически не верил, что женщина способна написать гениальное произведение или провести серьезную научную работу.
Факт четвертый. Завсегдатай публичных домов с 13 лет
В одной из своих автобиографий Чехов написал, что впервые он посетил публичный дом в возрасте 13 лет. Этот факт тщательно оберегался поборниками морали, не желавшими бросать тень на великого писателя. Уже на закате СССР автобиография со скандальным признанием была опубликована директором музея «Мелихово» Юрием Бычковым, после чего он мгновенно лишился своей должности.
Впоследствии посещение женщин с низкой социальной ответственностью для Чехова, относившегося к половой жизни по-медицински цинично, стало вполне обычным делом. По его словам, воздержание мешало ему трезво мыслить и плодотворно работать над своими произведениями.
Факт пятый. «Употребил» японку
Во время путешествия по Сахалину Чехов не отказал себе в удовольствии близко познакомиться с японской культурой, в том числе, и с культурой гейш. Вот что он писал в дневнике:
Когда из любопытства употребляешь японку, то начинаешь понимать Скальковского, который, говорят, снялся на одной карточке с какой-то японской ******. Комната… чистенькая, азиатско-сентиментальная… ни тазов, ни каучуков, ни генеральских портретов. Стыдливость японка понимает по-своему. Огня она не тушит и на вопрос, как по-японски называется то или другое, она отвечает прямо и при этом, плохо понимая русский язык, указывает пальцами и даже берет в руки, а при этом не ломается и не жеманится, как русские. И все это время смеется и сыплет звуком «тц». В деле выказывает мастерство изумительное, так что вам кажется, что вы не употребляете, а участвуете в верховой езде высшей школы. Заканчивая, японка тащит из рукава руками листок хлопчатой бумаги, ловит вас за «мальчика» и неожиданно для вас производит обтирание, причем бумага щекочет живот. А. П. Чехов «Дневники».
Как видим, порока в жизни Чехова хватало. Впрочем, как и в жизни практически любого гениального человека.
Жители Чехова оценили качество жизни в городе
Еще на Домофонде отмечают, что среди опрашиваемых снизилась удовлетворенность соотношением доходов и стоимости жизни, которое получило и самую низкую оценку в этом году — 4,5 балла, что на 0,5 балла ниже, чем в прошлом. А доступность детской инфраструктуры в среднем по стране получила на 0,3 балла меньше, чем в прошлом году. Экологию участники опроса оценили выше на 0,4 балла, а доброжелательность соседей и качество работы ЖКХ — на 0,2 балла. Не изменилась только ситуация с чистотой в городах и районах: второй год подряд этот параметр оценивается на 6 баллов.
Состав десятки лучших городов за год существенно изменился. Первое место поделили Анапа и Геленджик, получившие примерно по 8,3 балла. Третье место у Грозного. Столица Чеченской Республики получила от жителей оценку 8,2 балла. В прошлом году город занимал второе место в рейтинге. В десятку лидер ов вошли также Тюмень и Сургут. А Подмосковье представляет только Домодедово с оценкой 8 баллов и четвертым местом в рейтинге. Последнее место в рейтинге занял Волоколамск со средними 5,2 балла.
Из подмосковных городов в десятку аутсайдеров, также вошли Пушкино (6 баллов), Воскресенск (6,1 балла) и Ногинск (5,9 балла).
Чехов в рейтинге занимает довольно высокое 34-ое место.
Чехов в современном мире
Одним из первых мировое значение творчества Чехова отметил Лев Толстой. По его мнению, непреходящие художественные открытия Чехова определялись его особым видением действительности. Называя Чехова «несравненным художником», Толстой говорил: «Да, да, именно несравненный… Художник жизни. И достоинство его творчества в том, что оно понятно и сродно не только всякому русскому, но и всякому человеку вообще. А это главное».
Жизнь подтвердила справедливость слов Толстого и Горького, Популярность Чехова во всем мире растет от десятилетия к десятилетию. Все более очевидной становится и его выдающаяся роль в развитии мировой литературы Его имя давно упоминается за рубежом в одном ряду с Достоевским и Толстым.
Произведения Чехова стали появляться в зарубежных странах еще при жизни писателя. На чешском языке информация о творчестве Чехова и первые переводы печатаются уже в 1886 году. Венграм он стал известен в 1890 году после публикации перевода рассказа «Тоска». Французы узнают о Чехове в середине 90-х годов. В Англии настоящее знакомство с писателем относится к началу века. Первый сборник его рассказов вышел в свет в 1903 году. В том же году появляется первый сборник рассказов Чехова в США.
Однако широкая известность и мировая слава пришли к писателю в последующие десятилетия. Тому способствовали новые переводы его произведений, гастроли за рубежом Московского Художественного театра, удачные постановки пьес в европейских странах.
В 1925 году известный французский критик и романист Эдмон Жалу писал: «Антона Чехова постигла во Франции весьма странная судьба. Открытый лет двадцать назад… он не имел никакого успеха. В ту пору во Франции только что начинали любить великих русских писателей – Достоевского, Толстого, Тургенева, – и этот новичок казался рядом с ними весьма тщедушным…
Но с тех пор в Англии появился перевод произведений Чехова, благодаря которому и многие французы начали понимать писателя; а г-н и г-жа Питоевы покорили публику своими смелыми и очень талантливыми постановками «Чайки» и «Дяди Вани» – двух пьес, которые могут быть, пожалуй, названы шедеврами. Для Чехова настала пора широкой известности, и вот, под мудрым и проницательным наблюдением г-на Шарля Дю Боса, Плон в свою очередь осуществляет издание полного перевода произведений великого русского прозаика.
Чехов долго был знаменит, но только теперь к нему пришла истинная слава… Совершенно очевидно, что сейчас мы вычитываем* в произведениях Чехова нечто такое, чего не замечали или, но крайней мере, не уме ли еще распознать его современники…
Это предсказание оправдалось. В конце 50-х годов Софи Лаффит в статье для «Литературного наследства»»Чехов во Франции» писала: «Последнее десятилетие принесло окончательное признание Чехову, который считается теперь во Франции (наряду с Достоевским) наиболее популярным из великих русских писателей» (стр. 728).
Популярности Чехова на Западе, в Англии прежде всего, во многом способствовали всемирно известные английские писатели. В первую очередь Бернард Шоу. Старший современник Чехова, он лишь через десять лет после смерти Антона Павловича познакомился с его творчеством и сразу проникся к нему глубочайшим уважением. «Вы знакомы с пьесами Чехова? – приводит его слова Пирсон. – Вот это драматург! – человек, у которого чувство театра доведено до совершенства. Рядом с ним я чувствую себя новичком» (стр. 807). В статье, написанной для «Литературы и искусства» в 1944 году, Бернард Шоу писал: «В плеяде великих европейских драматургов – современников Ибсена – Чехов сияет, как звезда первой величины, даже рядом с Толстым и Тургеневым…
Под влиянием Чехова я написал пьесу… и назвал ее «Дом, где разбиваются сердца. – Фантазия в русской манере на английские темы».
Уже в 1925 году в статье «Чехов как критик» Дж. Пристли писал: «Влияние Чехова всегда было огромно, и оно отнюдь не кончилось. Лучшие из наших современных новеллистов охотно признают, что они многим обязаны Чехову – постоянно и с неизменным восторгом перечитывая его, они, с одной стороны, черпают вдохновение в его мастерстве, с другой, изучают его критические замечания об искусстве рассказа. В драме его роль до сих пор была менее значительной. Однако, я думаю, что именно в этом жанре его влияние со временем окажется даже большим, чем в рассказе… Если в пьесе такого драматурга, как Бернард Шоу, который значительно старше Чехова, намного опытнее его в театральном деле и гораздо более известен, ощущалось явное влияние Чехова (пьеса «Дом, где разбиваются сердца»), то можно с уверенностью сказать, что это влияние отнюдь не кончилось. Напротив, оно только еще начинается…» (стр. 826).
Глубокую и проникновенную статью о Чехове написал в 1954 году Шон О’Кейси. Он начал ее так: «Когда поэт и драматург испустил свой последний вздох на этой земле, я был молодым человеком двадцати четырех лет, рабочим в Дублине. Тогда я ничего не знал об этом поэте, и, подобно свету далекой звезды, голос Чехова-драматурга шел ко мне целых пятнадцать лет. Это была звезда первой величины. Чехов пришел в Ирландию, туда, где я жил, и нашел широко открытой дверь каморки бедняка, его приняли с ирландским радушием и усадили на лучшее место у камина».
«И вот здесь, сегодня, – заключал свою статью Шон О’Кейси, – сердце ирландца приветствует Чехова, не того, который, говорят, умер, а Чехова, который жив и вечно будет жить в сердцах всех, кто, благодаря тому, что он сделал для человечества, благодаря его чудесным рассказам и чудесным пьесам, научились чутко и великодушно относиться к человеку» (стр. 832).
Не сразу был признан Чехов и в Японии. Первый перевод (рассказ «Альбом») был опубликован в 1903 году. Теперь японцы располагают многими изданиями произведений Чехова, в том числе и полным собранием его сочинений. Определились наиболее популярные произведения писателя. Среди них называют «Вишневый сад», «Чайку», «Душечку», «Даму с собачкой», «Скучную историю», «Палату N 6», «Три сестры» и «Дядю Ваню». Ряд видных писателей Японии признали, что испытывали серьезное влияние Чехова. Чрезвычайное значение имел и имеет Чехов в развитии движения так называемого «Нового театра» Японии.
Аналогичная картина и во многих других странах мира.
Росту популярности Чехова в широкой аудитории читателей и зрителей, в творческой среде сопутствует возрастающее внимание к нему зарубежных ученых и критиков. Мировая чеховиана из года в год пополняется новыми работами, среди которых много серьезных статей и монографий, углубляющих наше понимание чеховского наследия.
Однако немало публикуется и таких сочинений, в которых ведется не исследование творчества Чехова, а его весьма тенденциозное истолкование.
Борьба вокруг творчества Чехова критиков разных взглядов и направлений развернулась в России еще при жизни писателя, и чем решительнее осуждал он основы существовавшего тогда в российской империи общественного строя, чем неотразимее была рисуемая им драма реального социального бытия, тем острее становилась эта борьба.
Вообще все так или иначе сходились на том, что Чехов отразил тяжелые явления русской жизни. Мнения расходились по вопросу об оценках как самих этих явлений, так и отношения к ним Чехова. Либерально-народническая и буржуазная критика все настойчивее писала о пессимистическом взгляде Чехова на жизнь, о его «унылой скорби», его «безыдейности». «Упорно, уныло, однообразно в течение всей своей почти двадцатилетней литературной деятельности, – писал в 1908 году реакционный критик, философ-идеалист Лев Шестов, – Чехов только одно и делал: теми или иными способами убивал человеческие надежды… То, что делал Чехов, на обыкновенном языке называется преступлением и подлежит суровейшей каре» 4 .
Что касается демократической критики, то она утверждала активное неприятие Чеховым изображаемых им тяжелых явлений русской жизни, говорила о его высоком идеале, о его вере в человека, – » будущее. Острее и последовательнее других эту точку зрения отстаивал М. Горький. В 1900 году он писал: «Его упрекали в отсутствии миросозерцания. Нелепый упрек.
На родине Чехова давно уже отшумели подобные споры, давно окончательно победило и получило дальнейшее развитие горьковское понимание Чехова. Но на Западе эти споры еще в полном разгаре.
Начались они там тоже еще при жизни писателя. Так, в книге «Современная русская мысль», вышедшей во Франции в 1903 году, о Чехове и его произведениях сказано: «Да, ныне все погружено в печаль. Но в нем живет смутная вера, что в отдаленном будущем все же наступит спасение человечества. И этому гадательному идеалу приносит себя в жертву нынешнее поколение. К терпеливой и упорной деятельности на этом пути и зовет его Чехов, если не прямо, то косвенно… Писатель видит свою роль не в том, чтобы; призывать массы к коллективному действию, он стремится пробудить добрую волю в каждом отдельном человеке. В любом из его произведений рассматриваются успехи человека на протяжении его жизни; и пусть эти усилия даже терпят неудачу, Чехов продолжает упорно верить в их плодотворность – если не для сегодняшнего дня, то для грядущих времен» (стр. 708).
А вот выдержка из предисловия к сборнику произведений Чехова «Убийство» (1902), принадлежащего Андре Бонье: «Он не допускает, что действия отдельных людей или масс могут когда бы то ни было привести к смягчению горькой участи человека, Мне кажется, что он вообще не видит возможности счастья на земле. Он даже ничем не возмущается: к чему?» (стр. 707).
Как видим, суждения диаметрально противоположны. Тем показательнее одна общая их особенность: оба критика исходят из того, что проблемы чеховского творчества касаются не только России, но всех людей земли.
Вот этим-то и определяется прежде всего накал борьбы вокруг творчества Чехова на Западе. Чем очевиднее становится возрастающая его актуальность в современном мире, тем острее и напряженнее ведется эта борьба. Весьма поучительны некоторые ее особенности.
Остановимся на не прекращающихся и сегодня попытках объявить Чехова пессимистом и релятивистом, писателем равнодушным к добру и злу. Что тут прежде всего бросается в глаза? Если раньше Чехова резко критиковали за эти приписываемые ему качества, то теперь хвалят, даже превозносят. Научились, кроме того, облекать старые идеи в самоновейшие терминологические одежды модных концепций то ли английской «новой критики» или «неопсихологизма», то ли фрейдизма, «поэтической антропологии» и т. п.
Подлинный культ Чехова был создан на этой основе в Англии в 20-е годы группой писателей и критиков, отстаивавших под флагом углубления реализма модернистские принципы так называемого «неопсихологизма» (группа «Блумсбери»). Чехов был объявлен первооткрывателем творческих принципов, основанных на пристрастии к неизведанным, больным сторонам человеческой души – не социально обусловленным, а извечным, на утверждении фатальной, безысходной разобщенности людей, на идеях релятивизма и пессимизма.
Так, по мнению видного критика этого направления Дезмонда Макжарти, «Чехов-художник прощаний: прощаний с молодостью, с нашим прошлым, с надеждами, с любовью…». Он же писал: «В драме Чехова – и в этом главный источник и ее прелестного юмора и ее горькой печали – впервые во всем своем значении прозвучала тема одиночества. Каждый из его героев живет в скорлупе своего эгоизма и только в редкие минуты они ломают эту скорлупу и выходят навстречу друг другу». «Герои Чехова, – полагает критик, – оплакивают не только крушение личных надежд, но и неизбежное разочарование в жизни вообще». Все это, утверждал критик, и делает пьесы Чехова – «трагикомедии», по его определению, – «наиболее приемлемыми для современного человека» (стр. 825).
В Англии до 1950 года единственной монографией о Чехове была книга Уильяма Джерхарди, близкого к группе «Блумсбери». Написанная в 1923 году, книга эта неоднократно переиздавалась.
Основная идея монографии – настойчиво утверждаемая мысль о глубоком философском релятивизме Чехова. «Чехов писал и святых и грешников, – утверждал Джерхарди, – одной и той же сочувственной кистью. Инстинктивно он ставил себя на место каждого человека, которого изображал. Понимая все побуждающие причины, Чехов за всякой неправдой видит скрытую в ней правду – и неправда перестает быть неправдой» (стр. 820).
Приписать Чехову свои собственные убеждения и популяризировать «своего Чехова» – таков нехитрый метод участников группы «Блумсбери». В 1956 году это отметил английский литературовед Г. Фелпс, который писал, что критики эти, «не сумев оценить основные свойства Чехова – его реализм, его здоровый взгляд на мир и здоровые цели, – создали культ Чехова, поклоняясь в нем божеству, которое они создали по своему образу и подобию и которое мало чем походило на Чехова» (стр. 803). Но метод этот получил распространение на Западе, что косвенно свидетельствует о растущей популярности писателя. В самом деле, потому Чехову и приписывались подобные идеи, что всемирный авторитет его был неоспорим. Этот авторитет и должен был способствовать утверждению убеждений критиков.
Как же, однако, каким путем Джерхарди и другие пытались и продолжают попытки привести читателей к нужным им выводам? Как правило, вроде бы опираясь на какие-то реальные особенности творчества Чехова. Отправляясь от них, критики, однако, пускаются в свободное плавание, удаляясь при этом от Чехова все дальше и дальше.
Так, поводом для рассуждений Джерхарди о релятивизме Чехова служит чеховский принцип объективности художественного творчества.
Это правда, что Чехов стремился не навязывать читателям своих оценок. Однако это вовсе не означает, что для него этих оценок вообще не существовало, что он считал всех своих героев равно правыми, как утверждает Джерхарди. В 1890 году Чехов писал, обращаясь к критику своего рассказа «Воры»: «Вы браните меня за объективность, называя ее равнодушием к добру и злу, отсутствием идеалов и идей и проч. Вы хотите, чтобы я, изображая конокрадов, говорил бы: кража лошадей есть зло. Но ведь это и без меня давно уже известно… Когда я пишу, я вполне рассчитываю на читателя, полагая, что недостающие в рассказе субъективные элементы он подбавит сам».
Умение видеть сущность наблюдаемых явлений Чехов считал обязательным для художника, так как только тогда он будет правдив и справедлив. В 1891 году, критикуя молодую писательницу за неумение видеть в людях главное, Чехов писал: «У Ноя было три сына: Сим, Хам и, кажется, Афет. Хам заметил только, что отец его пьяница, и совершенно упустил из виду, что Ной гениален, что он построил ковчег и спас мир. Пишущие не должны подражать Хаму». Чехов признает за писательницей свободу любить или не любить своих героев, но он решительно напоминает ей «о справедливости, которая для объективного писателя дороже воздуха» (XV, 243).
По тем же причинам писатель полагал, что художник обязан отвлекаться от мелочей, уметь различать существенное и преходящее. В 1893 году, делясь своими впечатлениями при чтении Писемского, он пишет: «Это большой, большой талант! Лучшее его произведение – «Плотничья артель». Романы утомительны подробностями. Все то, что имеет у него временный характер, все эти шпильки по адресу тогдашних критиков и либералов, все критические замечания, претендующие на меткость и современность, и все так называемые глубокие мысли, бросаемые там и сям – как все это по нынешним временам мелко и наивно! То-то вот и есть: романист-художник должен проходить мимо всего, что имеет временное значение» (XVI, 60).
Итак, принцип объективности вовсе не означал отказа от оценки явлений действительности. Более того, он подразумевал умение давать явлениям историческую оценку – отличать непреходящее, существенное от преходящего, мелочного. Чехов полагал это важнейшим требованием художественности уже в ранний период своего творчества. В 1883 году, критикуя брата Александра за субъективность, за то, что в своих произведениях он «подчеркивает мелюзгу», Чехов писал: «Подчеркни ты, сильный, образованный, развитой, то, что жизненно, что вечно, что действует не на мелкое чувство, а на истинно человеческое чувство… Субъективность ужасная вещь» (XIII, 47 – 48).
Принцип объективности для Чехова – это требование глубокого постижения явлений и их правдивого освещения, которое он часто называет справедливым освещением, справедливым отношением художника к действительности.
Принцип объективности определял существенные особенности и поэтики Чехова.
Как мы видели, Чехов вполне полагался на здоровое нравственное чувство своих читателей. Вместе с тем он заботился не только об обогащении их представления о том или ином явлении – конокрадстве, например, – но и о развитии и активизации их нравственного мира. Только не авторскими поучениями и сентенциями, а путем приобщения их к авторскому видению мира, когда сама образно-эмоциональная структура произведения исподволь подводит непредубежденного человека к определенным чувствам, размышлениям и выводам.
При этом, вера Чехова в возможности читателя-соавтора шла так далеко, что он отдавал ему даже преимущество в эмоциональной оценке изображаемого. Отсюда его на первый взгляд парадоксальное убеждение: чем холоднее, чем внешне безучастнее, беспристрастнее описание, тем сильнее впечатление у читателя. В период работы над «Палатой N 6», где этот принцип был применен особенно наглядно, Чехов писал Авиловой: «…Когда изображаете горемык и бесталанных и хотите разжалобить читателя, то старайтесь быть холоднее – это дает чужому горю как бы фон, на котором оно вырисуется рельефнее… Да, будьте холодны» (XV, 345). И вскоре вновь пишет ей, поясняя свою мысль: «Над рассказами можно и плакать, и стенать, можно страдать заодно со своими героями, но, полагаю, нужно это делать так, чтобы читатель не заметил», – а далее следует чеховская чеканная формула: «Чем объективнее, тем сильнее выходит впечатление» (XV, 375).
Чехов был верен этому эстетическому кредо до конца своих дней. Поэтому он и мог, например, описывая Аксинью («В овраге»), не сказать о ней ни одного дурного слова, подчеркнуто сдержанно, бесстрастно-протокольно описать убийство ею грудного младенца (сына Липы). И Чехов не ошибается в реакции читателей. Что бы ни писалось о чеховском равнодушии к добру и злу, для каждого непредвзятого читателя эта «протокольно» написанная сцена является одной из самых потрясающих в мировой литературе картин чудовищного злодеяния.
Не вызывают сомнений и побудительные причины детоубийства. Такова изображаемая действительность, жизнь в том овраге, где свили себе гнезда Цыбукины с Аксиньей, Хрымины и другие хищники, путем ежечасного разбоя вершащие свои «дела» под надежной рукой властей предержащих. А о тех только то и сказано, что они так свыклись с повседневным разбоем, «что даже кожа на лице у них была какая-то особенная, мошенническая».
Почему же не улыбаться Аксинье? Угрызений совести она не знает, зато хорошо знает силу денег.
Таков чеховский принцип объективности. Не понять его – значит ничего не понять в Чехове. Подменять же его философией релятивизма – это и значит подменять Чехова своим о нем представлением, причем представлением совершенно несовместимым с основами основ чеховского мировоззрения и творчества. Но именно о такой подмене и идет речь, когда объективность приравнивается к внеоценочности, после чего и начинаются рассуждения об авторском безучастии и безразличии, стирании писателем граней между добром и злом и т. п. А если вычленить суть этого метода, то сводится он – независимо от субъективных намерений того или иного критика – к подмене правды полуправдой, а в конечном счете полной неправдой.
Такую же картину наблюдаем, вчитываясь в рассуждения о чеховском пессимизме. Правда, что Чехов безоговорочно отрицательно оценивал господствовавший в России социальный строй. Правда, однако, и то, что он все настойчивее утверждал: человек достоин лучшей жизни и должен уже сегодня стремиться к ней. Правда и то, что эта новая жизнь была для Чехова исторической реальностью, которая становилась для него и его героев с годами все более близкой. Для буржуазных же критиков Чехова существовала и существует лишь та действительность, которая есть.
Хотите продолжить чтение? Подпишитесь на полный доступ к архиву.